Не снимая с головы бараньей шапки, верзила ухватил пробегавшую мимо Пелагею, поднял на руки, закружил.

– Поставь! Поставь меня на место сейчас же! – запротестовал та.

Силач осклабился:

– Вот прежде поцелуй! Тогда поставлю.

– Целовать тебя? – девушка безуспешно пыталась вырваться. – Этакое чудовище! Ну, пусти же, Парас!

Парняга, не дожидаясь уже согласия, сам впился девчонке в губы, и та принялась бить его руками по голове, даже сбила шапку. Парас только смеялся…

Наконец, угомонившись, он поставил Пелагею на пол, подбоченился:

– Скоро подарю тебе столичных гостинцев!

Девушка лишь усмехнулась:

– Что ж, подари.

Казалось, ее ничуть не смутила только что произошедшая сцена, скорее даже наоборот, вызвала даже некоторую гордость или, лучше сказать, горделивость, вот мол, смотрите все: самое страшное на острове чудовище – мое!

– Привет, Парас! – почтительно поздоровался с парнягой кто-то из корабельщиков. – Как твой карбас – еще не потонул?

– А с чего ему тонуть? – верзила, наконец, соизволил заметить присутствующих. – Мой карбас будет понадежнее многих! – он повернулся к кухне. – Эй, Пелагея! Спроворь-ка мне стаканчик вина!

– Ты и за прошлые стаканчики еще не заплатил!

– Заплачу! В самые ближайшие дни заплачу, клянусь Пресвятой девой! – истово забожился Парас.

– Ишь! – Пелагея все ж таки сжалилась, принесла стаканчик. – С чего это ты собираешься разбогатеть?

– Да так… – парняга вдруг потерял всю свою браваду. – Будет одна оказия… Ну, твое здоровьице, Пелагея!

– Ха, здоровьице! Лучше б и впрямь что-нибудь подарил!

– Подарю! Богом клянусь, подарю. Может быть, уже завтра.

Залпом опрокинув стакан, Парас поднял с пола шапку и, нахлобучив е на голову, ушел, ни с кем не прощаясь.

– Во – тип! – подсел к Лешке Афиноген. – Видали?

– Да уж, – согласился молодой человек. – Жаль только девушку – больно уж звероватый у нее поклонник. Прямо даже сказать – опасный.

– Верно вы заметили – опасный, – усмехнулся капитан «Агаменона». – Только опасен он не для девушки… а для того, на кого она положит глаз!

– Как? – вполне искренне изумился Лешка. – Она еще и…

– Вот именно, – Афиноген покачал головой. – Вот именно. Не забывайте мое предупреждение… впрочем, думаю, мы тут недолго пробудем, «Святой Николай» уж всяко прибудет завтра с утра.

– Дай-то Бог, – улыбнулся старший тавуллярий. – Дай-то Бог.

Допив кружку, он вышел на улицу – не выносил уже сгущавшейся в таверне духоты. Кругом открывался премилый вид: аккуратные домики, луга, сады, синие горы. И палевая гладь моря с нежно-золотистой дорожкой клонящегося к закату солнца.

Значит, завтра утром в гавань зайдет «Святой Николай». Что делать – уже решено, обговорено и с Орестом, и с капитаном. Сразу, едва скафа подойдет и опустит трап, на борт поднимется представитель владельцев судна – Алексей Пафлагон в сопровождении охраны. Поднимется – для инспектирования судна, в чем ничего необычного усмотреть было нельзя, так иногда поступали многие судовладельцы. Подняться на борт, ну, а уж дальше – дело техники. Укрыться на корабле – даже на таком большом, как «Святой Николай» – дело безнадежное: все пассажиры и их груз при посадке тщательно заносятся в корабельный журнал, копия которого имеется в Феодосийской гавани. Попробуй тут, скройся. Уж конечно, хорошо бы взять разбойников, что называется, без шума и пыли, лучше всего при разгрузке, но уж тут – как получиться, в конце концов, утешало одно – лиходеям совершенно не куда деться! Ну, разве что броситься вплавь.

Немного постояв у корчмы, Алексей поднялся чуть выше, в горы, что начинались почти сразу же за деревней. Ухватившись за кривой ствол какого-то дерева, он до боли в глазах вглядывался в море, над которым уже виднелись кое-где бледно-серебристые предвечерние звездочки. Вот, кажется… Ну, точно – паруса! «Святитель Николай»? А кто же еще-то?