Не только судьи, но и сам Великий магистр тоже был спокоен, несмотря на выкрики из толпы проклятий в адрес всей четверки. Жак де Молэ надеялся, что деятельность Ордена будет оправдана. Иначе к чему эти папские посулы и обещания? Надежда на справедливость жила и в измученных душах трех других стариков. В первую очередь близкого друга и соратника Великого магистра – Жоффруа де Шарнэ, приора Нормандии. Ему, как и Жаку де Молэ, тоже было семьдесят лет, и он также не хотел, чтобы достойно прожитые им годы запачкали гнусной ложью. Двое остальных узников, генеральный визитатор Юг де Пейро и командор Аквитании де Гонвилль, хоть и казались сломленными и равнодушными, но рассчитывали на милость папы и короля. Кому они в таком возрасте и состоянии могут быть опасны?

Ход судебного процесса сразу показал, что ошибаются обе стороны – и судьи, и обвиняемые. Пунктов обвинения было не так много, но в подтверждение вины тамплиеров приводились такие красочные свидетельские показания, что все это напоминало театральную постановку сумасшедшего режиссера с использованием еще более сумасшедших актеров. Напрашивался только один логический вывод: спектакль должен закончиться обвинительным приговором, предусматривающим вероотступникам смертную казнь. Пожизненное заключение и в самом деле будет выглядеть величайшей милостью.

Самым серьезным явилось обвинение в отрицании святости распятия Христа. Все братья Ордена в буквальном смысле плевали на Крест, видя в этой реликвии лишь деревянное орудие пытки и смерти Христа. Поклоняться Кресту было кощунством, что доступно и разъяснялось каждому новичку. Но поклоняться чему-то следовало. Как выяснила Святая инквизиция, тамплиеры поклонялись Сатане в обличье бронзовой головы и в доказательство факта этого богохульства вместо крестика носили на шее веревочку, предварительно обвязанную вокруг идола – головы Бафомета. Такие идолы имелись у тамплиеров в каждой провинции. Объяснение, что прообразом головы Бафомета был отпечаток Святого лика, обнаруженный на Туринской плащанице, инквизиторов, разумеется, не устраивало. Нашлись очевидцы, утверждавшие, что в заседаниях Ордена принимал участие сам Дьявол. Почему-то ему нравилось рядиться в шкуру черного кота. Этот кот прекрасно изъяснялся на французском языке. Случайные свидетели его хорошо понимали без переводчика. Нашлись даже свидетели ритуального поджаривания младенцев – плодов порочной любви незамужних девиц. На этом фоне обвинение в халатности священников Ордена, не освящавщих хлеб перед Святым причастием, выглядело не самым страшным грехом. Просто закономерным и формальным результатом отрицания Святого Креста.

Генеральный визитатор и командор Аквитании эти свидетельства не опровергали. А вот обвинение в гомосексуализме все подсудимые отрицали в один голос, несмотря на приводившиеся жуткие примеры противоестественной связи братьев Ордена. В том числе с растениями и животными. Но ни один из подсудимых так и не пояснил, почему обряд посвящения в члены Ордена предусматривал обязательный поцелуй во все восемь естественных отверстий тела, независимо от ранга целующего. Может, таким образом верхушка Ордена низводила себя до низшего уровня? Братия едина.

Великий магистр и приор Нормандии быстро разобрались в истинной цели процесса. Бесчеловечные пытки и семилетнее заточение сломили тела, но не дух. Сопротивление двух старых друзей было яростным. Под высоким сводом собора Парижской Богоматери звенели их обличающие голоса. Великий магистр, выражая решительный протест против приговора, ставил себе в вину только то, что, не выдержав пыток и угроз, поддался лживым обещаниям и уговорам. А кто бы выдержал?