Макс встал рядом, выставив на врагов копье… Ратников взмахнул мечом и грустно ухмыльнулся: похоже, помочь им сейчас и в самом деле могла только Святая Дева.

– Помогать! Защищать! Лечить!

И вдруг, где-то совсем рядом, за лесом, раздался звук рога… И вот уже за деревьями показались всадники, в белых, с большими черными крестами, плащах, в сверкающих шлемах!

– Помогать! Защищать! Лечить!

Их было человек двадцать, из которых – двое рыцарей, а все остальные, насколько мог судить Ратников по вооружению и одежде, – кнехты.

Вражины замялись… дрогнули… и вот уже, не дожидаясь разгрома, рванули, побежали в разные стороны, словно зайцы… Повернув коней, всадники кинулись было преследовать их, но, куда там, тщетно…

– Рад видеть тебя, брат Гернольт, – сняв шлем, Иоганн фон Оффенбах устало опустился на землю. – Клянусь святыми мощами, ты появился вовремя.

– Вообще-то, я не очень спешил, – орденский рыцарь в подбитом волчьим мехом плаще слез с коня и передал шлем подскочившему кнехту.

Лет сорока, с худым узким лицом, он напоминал аскета. Редкие светло-рыжие волосы падали на плечи, на макушке виднелась аккуратно выстриженная тонзура. Тонкий, с небольшой горбинкой, нос, реденькая, как и волосы, бородка – ничем не примечательный облик, какой-то даже потасканный, блеклый… если бы не глаза! Глубоко посаженные, черные, они сверлили всех таким яростно-жгучим и подозрительным взглядом, что Ратников невольно поежился.

– Сколько у вас потерь? – хмурясь, спросил брат Гернольт. Спросил, естественно, по-немецки, вернее, на том диалекте, что был в ходу в Ливонии.

Подтянувшись, герр Иоганн быстро доложил обстановку, после чего с улыбкой показал рукою на Ратникова:

– Это герр Майкл, рыцарь из Англии. Прибыл к нам с оруженосцем. Сражался, как лев! О, видели бы вы, брат Гернольт, как ловко он орудует мечом!

– Так любой рыцарь должен владеть им, – крестоносец усмехнулся, краем глаза наблюдая, как кнехты оказывают помощь раненым и складывают в скорбный ряд погибших. – Так вы прибыли из Англии, сэр Майкл?

Ратников слабо улыбнулся и, разведя руками, покачал головой.

– Герр Майкл не знает нашего языка, – поспешно пояснил фон Оффенбах.

– Как же вы общаетесь? Неужели, как в Англии? Или – по-латыни?

– Нет… Зная, куда отправляется, герр Майкл специально выучил речь руссов.

– Даже так? Поистине это великий подвиг… Из какой вы семьи, сэр Майкл? – спросил брат Гернольт по-русски. Хорошо спросил, почти совершенно без акцента, даже не «цокал», как, скажем, новгородцы – те ведь так и говорили – «зацем», «поцему»…

– Я… ммм… Мой род известен в Ливерпуле. Сэр Пол Маккартни – слышали? Так это мой дядя.

– Сэр Пол Маккартни? Увы, не слыхал. Ведь ваша Англия столь далека от нас… Хотя, в комтурствах Пруссии найдутся ваши земляки англичане. Вы славно бились… – брат Гернольт потер руки.

– Да и вы подоспели вовремя.

– Что ж… сейчас погребем павших… помолимся… и потрапезничаем, а уж потом – в путь. Так, брат Иоганн?

Фон Оффенбах кивнул и направился к своим – подсчитывать потери.

– Я рад, что вы прибыли к нам, сэр Майкл! – неожиданно улыбнулся крестоносец. – Опытных рыцарей нам очень не хватает, особенно здесь и сейчас, ведь надобно брать под руку Ордена все эти дикие земли. Кстати, знаете, сколько братьев-рыцарей взяли Плескау?

– Интересно, сколько же?

– Двенадцать! Да-да, всего-то дюжина. Ну, не считая кнехтов и того, что добрые бюргеры Плескау во главе со своим бургомистром Твердильо Иванковичем с радостью распахнули пред нами ворота.

Вот оно – гнусное предательство, – подумал про себя Ратников. – хотя, наверное, имелись у «добрых псковских бюргеров» во всем этом и свои интересы.