Мне очень нравилось жить на берегу океана, каждое утро просыпаться и смотреть, как весь город бежит вдоль него, так я чувствовала себя живой, как никогда. Единственным, что несколько омрачало нашу идиллию, была необъяснимая неприязнь моих родителей по отношению к Теду, которого они за глаза звали альфонсом, и, как ни странно, их мнение целиком и полностью разделял проклятый Кингстон, и не думающий скрывать своего пренебрежения к моему жениху.

Взамен, я платила ему тем же, поворачиваясь спиной на всех мероприятиях и намеренно ставя в неловкое положение, игнорируя любые его знаки внимания. Подливало масло в огонь еще и то, что все это не ускользало от всевидящего ока представителей прессы, не упускающих ни малейшей возможности осветить нашу очередную стычку в своих грязных газетёнках.

Постепенно наша конфронтация дошла до того предела, когда перелилась в откровенную вражду – ни один из нас не желал уступать другому, всячески подрывая авторитет в глазах общественности.

Я так была поглощена борьбой за собственное счастье, что совершенно не замечала ничего из происходящего вокруг, а зря, так как мне следовало больше уделять времени родителям, которые искренне страдали из-за происходящих со мной перемен, полагая, что причиной их является Тед.

Первой ласточкой стал внезапный сердечный приступ, случившийся у отца прямо на собрании акционеров нашей компании. Обеспокоенный Кингстон, присутствовавший там же, немедленно вызвал врачей, которые настоятельно рекомендовали госпитализировать больного, но отец отказался. Вместо этого он предпочёл провести выходные в загородном доме в компании Дерека и целой команды адвокатов, что-то с ними обсуждая и внося серьёзные поправки в существующие документы.

Узнав о состоянии отца, я немедленно приехала вместе с Тедом, но мама передала, что отец уже спит, поэтому будет лучше, если мы навестим его в другой раз.

Я прорыдала всю ночь, а когда на следующее утро вернулась в отчий дом, была поставлена перед жестким выбором: семья или Тед. Было у этого ультиматума ещё одно условие: в случае, если я выбирала любимого, я лишалась родительской опеки и огромного отцовского наследства. Оно при таком раскладе было бы распределено по целой куче благотворительных фондов, так как мама с папой полагали, что редкому виду розовых мышей такая сумма денег понадобится больше, чем мне с любимым.

О, они не знали собственной дочери! Меня в тот момент не пугала перспектива остаться без денег, ведь, как известно: "С милым рай и в шалаше", поэтому, вернувшись домой, я обняла любимого, и первая предложила пожениться.

Желание доказать всем и вся, что не позволю вмешиваться в свою жизнь привело к тому, что я совершенно позабыла собственную клятву никогда больше не выходить замуж.

Девичник отмечался с размахом. Воспользовавшись отсутствием Теда, выполняющего очередное правительственное задание, я решила оторваться так, как никогда в жизни, для чего оставила чёткие указания обслуживающему персоналу, не позволять ни одной участнице вечеринки оставаться до её конца трезвой. Алкоголь лился рекой, а приглашённые стриптизёры своими зажигательными танцами лишь подогревали желание веселиться до упаду, что мы, в общем-то, и делали.

– Джо, ты не в курсе, где у них тут отдельные кабинеты? Тот милашка, одетый копом, обещал мне приватный танец, представляешь? – несмотря на мой запрет, Бонни успела упиться до такой степени, что, совершенно наплевав на присутствие золовки, вовсю строила глазки симпатичному мулату в костюме полицейского, отчаянно вцепившегося в бутафорскую дубинку, которую пьяные девицы дружно пытались вырвать из его рук. Для чего она им могла понадобиться, оставалось загадкой не только для меня, но и для них же самих.