Я поднялась на ноги и умылась холодной водой. Стараясь не смотреть на отражение Скотта в зеркале, взяла бумажное полотенце и вытерла лицо.

– И расскажи мне, кого искала в мужском туалете, – сказал Скотт.

– Мне показалось, что я увидела своего отца, – выпалила я, стараясь гневом и раздражением замаскировать эту оглушительную боль в душе. – Здесь. Доволен?

Я скомкала полотенце, бросила его в мусорку и уже направлялась к выходу, когда Скотт закрыл дверь и прислонился к ней, не давая мне пройти.

– Когда они найдут убийцу и дадут ему пожизненное, тебе станет легче.

– Спасибо за худший совет, который мне когда-либо доводилось получать, – с горечью ответила я, думая, что легче мне стало бы, если бы мой отец вернулся.

– Поверь мне. Мой отец – полицейский. Он живет ради того, чтобы сказать членам семьи убитого, что нашел убийцу. Они найдут парня, разрушившего твою семью, и заставят его заплатить. Жизнь за жизнь. Тогда ты обретешь покой. Пошли отсюда. Я чувствую себя придурком, стоя в женском туалете. – Он подождал. – Это должно было заставить тебя улыбнуться.

– Я не в настроении улыбаться.

Он переплел пальцы рук на затылке и пожал плечами, на лице его была написана неловкость – он явно ненавидел попадать в подобные щекотливые ситуации и не очень-то представлял себе, как из них выбираться.

– Слушай, я играю в «пул» в Спингвейле сегодня вечером. Не хочешь?

– Нет, я пас.

Я совсем не хотела играть в пул. И одно только упоминание о «пуле» вызвало у меня в душе целый поток воспоминаний, связанных с Патчем.

Я вспомнила самый первый вечер, когда погналась за ним, чтобы доделать задание по биологии, а обнаружила играющим в бильярд в подвале у Бо. Я вспомнила, как он учил меня играть. Вспомнила, как он стоял у меня за спиной так близко, что я чувствовала электрические разряды.

Больше того, я вспомнила, как он всегда появлялся, когда был нужен мне. Но он был нужен мне сейчас. Где же он? Думает ли обо мне?

Я стояла на крыльце, перерывая рюкзак в поисках ключей. Мокрые туфли оставляли на крыльце следы, а мокрые джинсы неприятно липли к коже. После слежки за Скоттом Ви затащила меня в несколько бутиков, требуя моего мнения по поводу шарфиков, и пока я делилась своими мыслями о преимуществах шарфа из сиреневого шелка перед шарфом невыразительного цвета, но зато раскрашенного вручную, с моря налетела гроза. Пока мы добежали до парковки и запрыгнули в «неон», успели промокнуть до нитки. Всю дорогу до дома мы держали печку включенной, но мои зубы стучали, а одежда напоминала лед, вросший в кожу, и меня все еще трясло от мысли, что я видела своего отца.

Я толкнула разбухшую от воды дверь, а потом вслепую тыкала пальцами в стену, пока не нащупала выключатель. В ванной наверху я выбралась наконец из мокрой одежды и развесила ее сушиться. За окном молнии зигзагами резали небо сверху вниз, а гром гремел так, будто танцевал джигу у меня на крыше.

Мне уже не раз приходилось быть дома одной во время грозы, но привыкнуть к этому я так и не могла. Сегодняшняя гроза не была исключением. Ви должна была бы сейчас быть со мной, но она решила встретиться с Риксоном на пару часов, раз уж отменила обед с ним. Мне хотелось вернуться во времени назад и сказать ей, что я сама прослежу за Скоттом, только пусть она составит мне компанию дома сегодня вечером.

Свет в ванной дважды мигнул. И тут же погас совсем, оставив меня обескураженно стоять в полной темноте. Дождь бросался на оконное стекло, растекаясь по нему потоками. Я немного постояла в ожидании, что электричество снова включится. Дождь превратился в град, он с такой силой лупил по окнам, что было страшно за стекла.