Мы встретились в ресторане отеля, где я остановилась. Он был безупречно галантен. Человек из другого мира. Я настолько привыкла к военным, что весь вечер ловила себя на ощущении нереальности происходящего.

И самое веселое заключается в том, что Кристиан мне ничего не продавал.

Ни-че-го-шень-ки. Он просто рассказывал о клинике, о себе, о том, кого они ищут. А потом переключился на светскую беседу. Оказалось, что он по первому образованию тоже психолог. Мы обсудили мою диссертацию. А потом произошло что-то совсем странное. Я зачем-то рассказала ему, что разрываюсь между личным и рабочим. И что до сих пор не сказала «да» на его предложение только потому, что не могу определиться. Его ответ достоин того, чтобы повесить в золоченую рамку на стене: «Анна, сердце – мышца. Его можно натренировать и приучить к новым нагрузкам».

Все.

Тренируй, Анна.

Отлично.

Может, он прав?

1 апреля 1988 года, пятница

Не буду продлевать контракт. Не могу.

Кристиан снова звонил. Мы проговорили по телефону почти час – максимум из возможного. Я вдруг поняла, что снова хочу встретиться. Чтобы вот так же посидеть в ресторане и просто поговорить. Поговорить на знакомые и близкие обоим темы.

А еще сегодня вернулся Аксель. Это его третья или четвертая миссия с октября. Затянулась. Опять пропадал пятьдесят дней. Только в этот раз я восприняла разлуку почти спокойно. Вдали от него я могла трезво мыслить. Потому что тогда, когда этот молодой мужчина находился рядом, в голове оставалась одна извилина, а тело плавилось, как масло под солнцем. Сначала меня это восхищало и радовало, а потом начало напрягать.

Рядом с ним я теряла контроль. Я полностью отдала этот контроль ему. Раз за разом я выводила его на эмоции, провоцируя жесткость. Он ни разу не перешел черту. И все же я получила свое. Любила ли я его? Да, определенно да. А вот насчет его чувств ко мне – сомневаюсь. Я думаю, искренне любит он только свою работу.

И ничего про нее не рассказывает. Я понимаю: нельзя. Только вот на каждой миссии он будто бы оставляет кусочек души. В прошлый раз вернулся на базу и пропал на неделю. Он просто не приходил. А потом ограничился банальным «мне нужно было побыть одному». Что?! Ты был вдали от меня уйму времени! Что значит «побыть одному»? И мозгами я все понимала, но сердце отказывалось это принимать.

Мышца.

Чертов Кристиан перевернул что-то в душе. Поселил туда сомнения. Подсунул выбор, который был мне не нужен, который я не совершала. Или все-таки это мой выбор?

2 апреля 1988 года, суббота

Сказала Акселю про контракт.

Он выслушал. Молча посмотрел мне в глаза, а потом так же молча хлопнул дверью и ушел.

Что?..

3 апреля 1988 года, ночь с субботы на воскресенье

Эм. Не подозревала, что мальчик вырос. Да еще как. Он вернулся где-то через час. Я уже успела отправиться в свою комнату, которую покину через пару дней навсегда. Начала собирать вещи, когда Аксель ворвался туда. Закрыл за собой дверь. Он был страшно бледен. А еще он был очень зол. Пересек всю комнату в два шага, больно сжал, схватив, меня за плечи и заглянул в глаза. Кажется, я вскрикнула, не помню.

«Ты все решила?»

Я не ответила. Я смотрела на него во все глаза. Я ничего не решила! Когда он был так близко, когда его дыхание щекотало мою кожу, когда его взгляд пылал неистовым синим огнем, а губы плотно сжаты, когда он из последних сил сдерживал ледяную ярость, я любила его больше собственной жизни. Он был мне нужен как воздух. Не знаю, кто из нас первый потянулся к другому, но уже через мгновение мы с остервенением срывали друг с друга одежду.