– Кому что… Поставь бутылку и сходи узнай, не было ли докладов от людей, что наблюдают за полком. Мне надо знать, что там происходит.

– Хоп! А после ужина позволь уединиться с Фаридой? Она тебе больше не нужна, а я бы развлекся с ней…

– Уединяйся. Но развлечения до 22.00! Этого времени тебе хватит?

– Вполне. Ты уже решил, что будешь делать с ней? Покупатель на нее есть?

– Она слишком стара, Абдул. Продать ее будет трудно, работница же из наложницы – я не имею в виду постель – никудышная. Придется убирать.

– Не спеши, Ахмад! Отдай Фариду мне. А как надоест, я сам уберу ее.

– Забирай. Только объясни… Ты спокойно можешь иметь молоденьких девочек; зачем тебе эта старая, изношенная ослица?

– А меня тянет к таким! Почему? Не знаю. Может, потому, что молодые часто поначалу вместо удовольствия доставляют разочарование; старые же умеют ублажать мужчину и знают, что и когда делать.

– Странная у тебя логика… Но дело твое. Забирай Фариду. И сделай так, чтобы я ее больше не видел.

Довольный Абдул вышел из комнаты хозяина дома и тут же приказал слуге через полчаса доставить к нему в покои Фариду.

…В 7 часов вечера Куршин, спустившись в подвал, зашел в свою комнату, где скрывался от бывших подчиненных. Он был облачен в белоснежные одежды, штаны, рубаху. Увидел на топчане наручники, плетку, нож в ножнах. Все, что ему было нужно для свидания, последнего свидания с бывшей женой… От шороха сзади он обернулся. На пороге, улыбаясь, стоял Ахмад.

– Ты зачем здесь? – спросил Куршин.

– Тебе известен вход в спальню госпожи Ропниной?

– Ах да, об этом я не подумал… Так где этот вход?

Ахмад подошел к боковой стене и легко сдвинул в сторону старинный платяной шкаф. За ним находилась дверь.

– Вот и вход, полковник. Он открыт; достаточно опустить ручку вниз, и спальня бывшей супруги перед тобой.

– Отлично! А теперь уйди.

– Да, конечно… Но дверь захлопнется, и изнутри ее не открыть. Когда все закончится, нажмите кнопку у выключателя света. Слуга выпустит вас. – Ахмад посмотрел на орудия пыток, усмехнулся: – Приятных вам ощущений, полковник.

– Иди к черту, Ахмад!

Курдани неслышно, как и появился, вышел в коридор. Куршин же взял в руки плетку и наручники, ножны с ножом вставил за пояс штанов. Поднял голову вверх, закрыв глаза. Затем, резко выдохнув, подошел к двери и распахнул ее.

Бывшая супруга Куршина лежала на кровати, одна ее рука была пристегнута наручником к спинке. От неожиданности женщина вздрогнула и повернулась на скрип. Глаза ее расширились от изумления.

– Денис? Ты?! Здесь?!

– Добрый вечер, дорогая, – ответил Куршин.

– Ты пришел за мной? Но… почему на тебе необычная одежда и почему в руках плетка?

– Скажем так, – усмехнулся Куршин, – я пришел к тебе. Ну и в каком-то смысле за тобой – точнее, за твоей душой.

– Я не понимаю тебя…

– Не понимаешь? – изобразил удивление полковник. – А могла бы догадаться… Тебе не кажется странным, что ты оказалась здесь, в подвале дома афганского кишлака?

– Я плохо помню, как попала в этот подвал. И… почему попала.

– Вот об этом мы с тобой поговорим перед тем, как заняться любовью. Страстной. Животной. Да, Ларочка, это по моему приказу тебя доставили в Афганистан, а твоего новоиспеченного мужа убили в горах Кавказа.

– Андрей погиб?!

– Ты плохо слышишь? Если я сказал, что по моему приказу убили твоего мужа, то, естественно, это значит, что Андрей Валерьевич Ропнин погиб.

– Господи! – воскликнула женщина. – За что же ты убил его?

– Как за что? За то, что он соблазнил тебя в то время, когда я воевал в этой дерьмовой стране.