– Я отвечу на все вопросы, – кивнул Фомин. – Источники сообщают, что Надира сопровождают пятеро: Ахрам, его правая рука, двое телохранителей-курдов и еще парочка странных типов. Относительно этих двух известно, что они белые, говорят на английском, скорее всего американцы, то ли инструкторы, то ли наемные телохранители. Эти пятеро опасные люди. Самого же Надира в счет принимать не стоит, он человек не военный. Предлагаю следующий план действий. Для проведения операции по захвату или уничтожению группы Надира вполне достаточно двадцати человек. Командование группой поручается старшему лейтенанту Ермакову.

Ермаков вскинул голову, но промолчал, решив дослушать майора до конца.

– Ермаков, вам следует лично отобрать два десятка людей, из числа наиболее опытных и подготовленных. Разделите их на две группы по десять человек. Одна группа заблокирует подходы к кишлаку, вторая засядет в ущелье. Если удастся обнаружить Надира, обе группы будут действовать сообща. Вертолеты прилетят через сорок минут. В два тридцать мы должны быть на месте. Добро от штаба армии имеется, подтверждение получите по радио. У меня все. Вопросы?

– Почему я?

Ермаков сам удивился, услышав свой голос. Задание ему пришлось не по душе, он прекрасно представлял себе, что такое ночная вылазка в условиях горной местности. Когда речь идет о Надире, можно ожидать чего угодно. Самый лучший для него вариант, если сведения майора не подтвердятся и Надир не покидал Пакистан. Но возможен и другой вариант. Надир действительно держит путь в Кашран, но у него не пять человек охраны, а к примеру, пятьдесят пять.

– В самом деле, Фомин… Почему мы? – вмешался Васильев. – Для проведения подобных акций существуют специальные подразделения. Насколько мне известно, в Кабуле при штабе ОКСА околачиваются две разведывательно-диверсионные группы. Почему бы вам не использовать этих бездельников?

– Вы спрашиваете, почему? – притворно удивился Фомин. – А вы кто? Клоуны из цирка или десант, элита Советской Армии? Вы армейский спецназ. Вы обучены и хорошо подготовлены для подобных действий, другое дело, что вас постоянно используют не по назначению и делают это настолько часто, что вы уже психологически смирились с этим и почти ничем не отличаетесь от мотострелков. Что, Васильев, я не прав?

– Продолжайте, – буркнул комбат.

– Не нужно обижаться, – пожал плечами Фомин. – Ну хорошо, я несколько перегнул палку, сравнив вас с мотострелками. Ваш батальон считается лучшим среди частей воздушно-десантных войск страны. Ваши солдаты и офицеры обстреляны, они прошли огонь и воду, по выучке и боевому опыту им нет равных не только в ОКСА, но и во всей нашей армии. Вы лучшие, и это главное объяснение тому, что наш выбор остановился на вас.

– Хватит петь дифирамбы, майор, – сухо сказал Васильев. – Почему Ермаков, а не я, или, к примеру, не мой заместитель.

Фомин ответил не сразу, и в штабное помещение ворвались звуки извне: шумы прогревающихся моторов боевой техники, отрывистые команды офицеров и сержантов.

– Майор Васильев, вы, согласно занимаемой должности, будете командовать батальоном. Работа предстоит серьезная и вы нужны нам в Джелалабаде. Я согласен с вами, командовать группой должен опытный, подготовленный офицер. Из двух кандидатур, вашего зама и Ермакова, мы отдаем предпочтение последнему. Если ваш батальон считается лучшим в ВДВ, причем это полностью соответствует действительности, то рота Ермакова лучшая в вашем батальоне. Если штаб ОКСА затыкает вами все дыры, то тоже самое, Васильев, вы проделываете с ротой Ермакова. И даже несмотря на это обстоятельство, потери у него намного меньше, чем у остальных. На чем-то же должен основываться его успех? Не скрою, я наслышан об индивидуальных качествах и профессиональной подготовке старшего лейтенанта Ермакова…