– Эй, вест! Куда рванул? Сбежать от меня хочешь?

Шутка вышла натужной, голос предательски дрогнул, сорвался. Тем не менее вест замедлил ход, остановился, впрочем так и не обернувшись. Книжник нагнал его, придерживая пузатую, бьющую по бедру суму. Нагнав спугни-ка, семинарист замер, не зная, что делать дальше. Вест выжидающе смотрел на него – сверху вниз, ничего не выражающим взглядом.

Да уж, между ними не просто разница – пропасть. И куда большая, чем между простым семинаристом и кремлевским дружинником.

– Не хочешь обсудить наши дальнейшие действия? – преодолевая робость, спросил Книжник.

Вест смерил его равнодушным взглядом и ровно сказал:

– А что обсуждать с тобой?

– Как это. – пробормотал Книжник.

– Хочу, чтоб ты понял: не равные мы,– сказал чужеземец.

– Да я вроде бы и не спорю,– попробовал улыбнуться Книжник, но вест жестом остановил его:

– Не воин ты. И должен знать свое место.

Семинарист несколько опешил: такая постановка вопроса ему даже в голову не приходила.

– Но ты же просил помощи? И я.

– Ты – не помощь,– отрезал чужак.– Ты обуза.

Книжник попытался было открыть рот, но снова был прерван небрежным жестом.

– Тебе я даю защиту, но буду кое-что требовать взамен.

– Я весь внимание. – пробормотал Книжник.

– Подчинение,– отрезал вест.

– Это я понимаю – и у наших дружинников есть начальники, есть подчиненные.

– .а есть слуги.

Книжник никак не ожидал такого поворота и на некоторое время даже потерял дар речи.

– Я. не понимаю.

– Люди делятся на две категории,– спокойно пояснил Вест.– Воины и слуги. Ты родился слугой.

– А может, рассмотрим варианты? – пробормотал парень.– Может, я могу быть кем-то, кроме слуги?

– Да.

– И кем же?

– Рабом.

Книжника посетило какое-то дикое ощущение – словно коварная судьба расхохоталась ему в лицо. Он ничуть не удивился бы, если бы сейчас за спиной возник отец Никодим и снисходительно похлопал по плечу чересчур возомнившего о себе отрока. Оставалось лишь обиженно разрыдаться и униженно поплестись обратно – скрестись в запертые ворота под насмешками дозорных.

И вдруг откуда-то пришло озарение: именно этого от него и ждет чужеземец, с достоинством принявший княжью помощь – такую, в какой в действительности не нуждался! Он ждал крепких дружинников, знающих толк в оружии и схватках, а получил, словно в издевку, бесполезного хилого сопляка. Которому только и остается, что с позором вернуться обратно. Или нет?

Книжник решил принять вызов.

– Хорошо,– тихо, но твердо сказал он.– Я готов быть хоть слугой, хоть прирученной крысособакой. Но ты выполнишь все обещания, которые дал князю. И покажешь, где и как вы закаляете клинки.

В глазах чужака мелькнула искорка интереса – но тут же погасла. Он повернулся – и продолжил удаляться прочь от кремлевских стен – на запад.

– Скажи хотя бы как тебя зовут! – едва поспевая за воином, крикнул Книжник.– А то ты так и не соизволил представиться.

– Зови меня «мой господин»,– отозвался вест.

– Может, тогда лучше «повелитель»? – хмыкнул парень. Действительно, смешно: в Кремле не принято обращаться к простым воинам с такой чопорностью.

– Можно и так,– сказал вест.– Я последний воин клана, значит – его глава. Хорошо, зови меня повелителем.

Семинарист прикусил язык, не понимая, шутит вест или говорит серьезно. Хотя особой склонности к ерничеству за чужаком пока не наблюдалось. Книжник оставил на время попытки разговорить спутника и решил просто понаблюдать за ним. Тем более что за ладной фигурой воина можно было наблюдать до бесконечности – он походил на совершенную машину войны, хоть и отличался от московских дружинников. Не было в нем этой показной молодецкой удали, бьющей в каждом движении, в каждой позе. Напротив – движения его были нарочито скудны и экономны, словно вест берег силы перед одним-единственным ударом. При всем желании пока что трудно было определить преимущество или слабину воина с Запада перед кремлевским ратником. Одно было ясно: этот вырос и сформировался в боевую единицу по иным принципам.