Он нагнулся. Компактную снайперскую винтовку, созданную на базе малогабаритного бесшумного автомата 9А-91, сменил знакомый нож из голубоватой стали, который Снайпер засунул под бронированный воротник ближайшего трупа и почти без труда вспорол внутренний крепеж – как консервную банку откупорил.

Шлем амбала, расколотый пулей, откатился в сторону – и Данила невольно поморщился.

Лицо убитого, возможно, было когда-то изначально человеческим. Но с той поры оно изменилось настолько, что любой нео по сравнению с ним мог бы считаться писаным красавцем.

Абсолютно лысая голова была усеяна жирными, крупными гнойниками, некоторые из них все еще сочились желтоватой слизью. Хрящи и кости лица разрослись настолько, что едва различимые черные точки глаз выглядывали из-под наростов, как дула пулеметов из амбразур бетонных ДОТов. Зубов в вытянутой вперед оскаленной пасти страшилища не было – похоже, торчащие из десен костяные пластины повыталкивали их в процессе безудержного роста. В целом мутант напоминал мордой некую помесь человека и крысособаки, причем от последней он взял намного больше.

– Что это, как думаешь? – спросил Данила. – Никогда ничего подобного не видел.

– Похоже на последствия гормонального взрыва нереальной силы, – ответил Снайпер. – Только вот что его могло спровоцировать – без понятия. Может, он под какое-то излучение попал? Но, с другой стороны, думаю, его дружки такие же красавцы, судя по габаритам.

– Ты прав, – сказал разведчик, поворачивая расколотый шлем еще одного собакоголового мутанта и вглядываясь в его содержимое. – Они все одинаковые.

– Ладно, – сказал Снайпер, поднимаясь с колена и пряча нож на место. – Достаточно того, что мы о них знаем. Хотя как можно эдакие латы таскать без экзоскелетного привода, лично для меня загадка.

– Без чего? – спросил Данила.

– Без специальной механики, облегчающей мускульное усилие, – пояснил Снайпер. – Но это все детали. Слушай, в который раз уже прошу – не бросай огнестрел, когда в драку лезешь. И не стреляй очередями. При твоей сноровке вполне можно было всю эту банду завалить легко и непринужденно.

– Опыта маловато, – буркнул Данила. – Мы ж все больше клинками работали. Постреляю с твое, глядишь, тоже буду… легко и непринужденно.

Снайпер широко улыбнулся, блеснув зубами в темноте.

– Ответ правильный, – бросил он. – А теперь, напарник, уходим. Только тихо и незаметно.

Почему «тихо и незаметно», разъяснять не требовалось. Отдаленный топот тяжеленных ботинок уже слышался почти со всех сторон, глухим и пока еще тихим эхом перекатываясь в развалинах.

– Туда! – бросил Снайпер через плечо и неслышной тенью скользнул в направлении серой громады разрушенного завода.

«Туда так туда», – мысленно пожал плечами Данила, слабо представляя, как его напарник собирается в темноте пробираться через завалы битого кирпича и ржавого, покореженного железа. Не иначе по заводу в свое время основательно долбанули чем-то крупнокалиберным, и сейчас его останки представляли реальную опасность для здоровья того, кто рискнул бы бродить по ним ночью.

Но, похоже, у Снайпера было какое-то волчье чутье на предмет отыскания невидимой ниточки, по которой можно идти по кучам слежавшегося мусора, не ломая ног. В точности повторять движения ведущего разведчик был обучен. Что он и делал сейчас, порой удивляясь, что еще не подвернул ногу и не напоролся в темноте на какую-нибудь железяку – торчали они вокруг в изобилии и отовсюду. Гнутые перила, ребра арматуры, напоминающие кости гигантского разложившегося трупа, какие-то ржавые заготовки и не поддающиеся описанию обломки, которые словно кто-то специально насовал в битый кирпич, чтобы поменьше здесь лазили всякие любители острых ощущений.