Нынче же подводный кошмар решил не дожидаться подачек и поохотиться лично.

Толстенное щупальце, усеянное тремя рядами присосок, лениво потянулось к Даниле – мол, никуда ты не денешься, добыча, сучи ластами, не сучи ластами – все равно достану. Потому как плаваешь ты медленно, нечего было на брюхо столько груза навешивать…

– Хрррен тебе, – прорычал Данила, забывшись, и чуть не потерял загубник, хорошо успел зубами прихватить в последний момент. Его рука скользнула к бедру и выдернула из ножен боевой нож необычной формы, о котором Снайпер прочитал целую лекцию, прежде чем вручить его Даниле.

– Короче, слушай, – говорил он, снаряжая рукоять длинными патронами, напоминающими металлические стрелы с гильзами на торце. – Это СНБП, стреляющий нож боевого пловца конструкции полковника Данилова. Жан-Жак Ив Кусто говорил, что пловец может поразить акулу единственным способом – применив острогу с прикрепленной к ней взрывчаткой. Этот нож и есть та самая острога, только поудобнее. Внутри пуль – яд или взрывчатка, в данном случае, судя по маркировке, второе. Выстрел производится в сторону клинка, скорострельность – 15 выстрелов в минуту, в рукояти четыре патрона. Так что, отстрелявшись, можешь еще цель лезвием доработать. Клинок надежный, воткнутый меж кирпичей в стену выдерживает вес человека. В общем, любой подводной твари я не завидую, когда у пловца есть такой нож…[2]

Конечно, Данила не сомневался в словах того, кого сам назвал командиром. Но что такое нож против чудовища, мясом которого можно забить средних размеров подвал и всю зиму до отвала кормить табун боевых кремлевских фенакодусов?

Щупальце изогнулось и словно хлыст, занесенный для удара, нависло сверху, медленно закрывая просвечивающий сквозь воду диск заходящего солнца. Похоже, осьминог играл с жертвой, перед ужином наслаждаясь последним драматическим моментом удачной охоты.

И тогда Данила выстрелил. Все четыре стрелы ушли туда, в глаза, в разверстый клюв, в башку, из которой растут жадные до живой плоти отростки…

Щупальце вздрогнуло – и замерло, не достав до лица Данилы считаных дециметров. Словно открытые беззубые рты, застывшие в немом крике, раскрылись на нем бледно-розовые присоски…

А потом оно ударило, мощным хлестом рассекая воду. Уже не захватить добычу, продлевая удовольствие, а просто убить врага, причинившего боль.

Данила извернулся червем, но груз на поясе помешал сделать это достаточно быстро. Поэтому ему ничего не оставалось, как ткнуть ножом в приближающееся щупальце и рвануть его резко от себя, отводя смертельный удар.

Разведчик не отвел его, это было нереально. В воде произошло другое, неожиданное – он сам оттолкнулся от толстенного мясного бревна и отлетел в сторону, как уклейка, замешкавшаяся под плавниками стремительной щуки. Клинок, рассекший осьминожью плоть легко, словно брусок масла, тут же окутался облаком голубой крови.

А потом внизу рвануло…

Патроны взрывались не одновременно, а с секундными паузами, согласно очередности их проникновения в голову подводной твари. И каждый взрыв сотрясал тело монстра, выбрасывая кверху ошметки розового мяса и клубы крови противоестественного цвета. После третьего взрыва мимо Данилы в облаках пузырьков воздуха стремительно проплыла изуродованная челюсть чудовища, похожая на кончик сломанной костяной сабли. А четвертый, последний взрыв выбросил вверх облако чернил, которое, впрочем, разведчика не настигло – водяная воронка величаво всасывала в себя ошметки подводного ужаса, только что выплывшего из нее навстречу своей гибели.