И не только «наскальную живопись». Осторожно продвигаясь меж подозрительных луж и зловонных куч мусора, Книжник ощутил, как что-то негромко хрустнуло под подошвой ботинка. Присел, поднял с цементного пола небольшой плотный предмет.

Похоже на какую-то игрушку. Осмотрел. Такое он видел впервые. Вырезано из пожелтевшей кости очень тонко и ловко. Просто не верилось, что грубые пальцы нео способны на подобное. Это была человекоподобная фигурка, исполненная в примитивной манере, но невероятно выразительная. По крайней мере злоба на оскалившейся морде маленького монстра была передана мастерски. Если, конечно, автор не пытался таким образом показать неистовый восторг или радость глумления над жертвой. Кто их разберет, этих мутов…

Книжник подумал – и засунул фигурку в вещмешок. Какой-никакой, а трофей. Хорошо бы отыскать побольше таких проявлений «цивилизации» нео. Война войной, но изучить врага досконально, изнутри – значит получить преимущество. А поняв его глубинные культурные и эмоциональные мотивации, можно попытаться договориться. Хотя до этого, пожалуй, еще очень далеко…

Однако оборонительные возможности у «крепости» не так велики, как казалось снаружи. Далеко ей до Кремля. Быть может, внутренние разрушения, что бросились в глаза с первого взгляда, – следы многочисленных штурмов. Значит, крепость вполне можно взять, коли возникнет такая необходимость. Главное – запомнить расположение окон, дверей, помещений и лестничных пролетов, толщину стен и перекрытий. А лучше – зарисовать с соблюдением реалистичности и масштаба.

Книжник быстро достал из вещмешка самодельный блокнот из ровно нарезанной бересты. Ухватил поудобнее стилос – и принялся выводить схему привычными четкими движениями. Пожалел, что нельзя оставить здесь передовой отряд. Захватить без боя оплот целого клана врагов – редкостная удача. А уж инженеры кремлевские быстро привели бы домину в соответствие с человеческими требованиями к фортификации…

Продолжая осматривать этаж, мысленно поблагодарил Молнию за инициативу. В конце концов, главной своей задачей он всегда считал исследование внешнего мира. Конечно, на пользу Кремля, как бы к нему сейчас ни относились земляки. Отстраниться от обиды и злости – и искать, запоминать, делать выводы. Это то малое, что он может сделать для своей крохотной родины.

Оглядевшись, поискал взглядом Хельгу. Та задумчиво смотрела в окно. Устройство варварской крепости ее интересовало мало. Книжник подошел к ней, повлек за собой. Давно забытое ощущение – тонкая, но сильная ладонь послушно легла в его руку. Правы древние, давно уже почившие, авторы пожелтевших книг: только рядом с опасностью так обнажаются чувства, и на первый план выходит настоящее. Сомнения, ревность, зависть и прочая шелуха не выдерживают близости смерти.

А здесь смерть повсюду. Доказательство тому – десятки черепов, слепо уставившихся на людей пустыми глазницами. Черепа здесь везде: валялись в углах, как закатившиеся мячи, грудились пирамидами, стояли в кружок со спиленными крышками – в роли чашек, висели под потолком на высушенных жилах в виде светильников – таких было больше всего. При виде всего этого становилось понятно: найти общий язык с нео людям будет непросто.

Если вообще возможно.

– Идите сюда! – донеслось со стороны лестницы. – Я тут такое нашла!..

Этажи в крепости Ззаргов были понятием условным. Перекрытия во многих местах обвалились, и верхние этажи превратились в галереи, подняться к которым можно было не только по изначальным лестничным пролетам, но и по самодельным деревянным лестницам и пандусам, сооруженным нынешними обитателями. По такой наклонной конструкции и взбирался теперь Книжник, закинув арбалет за спину, рискуя свалиться и свернуть себе шею. Обилие грубых веревок, сплетенных из лиан и высохшего плюща, придавало внутреннему убранству крепости сходство с обезьянником. Это было не далеко от истины: в Кремле предполагали, что нео появились в результате деградации людского генотипа, «прыжка» на ступеньку ниже по эволюционной лестнице. Сами нео так не считали. Более того, полагали себя более совершенными, «новыми людьми», откуда и пошло сокращенное наименование. Что ж, чувство собственной исключительности – прекрасная психологическая защита от убогой действительности.