– Ну, мы с тобой были не намного старше, когда прошли свою первую мясорубку. Помнишь Загреб?

– Такое не забыть. Только там конфликт был локальный. У нас в тылу имелись госпиталя, боеприпасы. Жратва, наконец. А в этой войне, Коля, тыла нет. – Виталий Палыч глубоко затянулся сигаретой и едва заметно поморщился – дым почему-то показался ему горьким на вкус. – Десять секунд, – вновь заговорил он. – Этим мальчишкам осталось жить четырнадцать дней и десять секунд.

Полковник промолчал. Да и что тут ответишь? Десять секунд. Именно столько живет расчет истребителей роботов в бою. Как только противотанковая ракета уходит на цель, оператор ПТРК оказывается обнаруженным. И даже если он успеет первым завалить биоробота, тут же получит «сдачу» от его свиты: малых роботов, именуемых пристяжью, или же от людей – бойцов взвода прикрытия, без которого биороботы не ходят. Поэтому потери среди «ястребков» огромные. И потому в училище полковника Кочетова каждые две недели прибывают новые курсанты.

Четырнадцать дней обучения – и в бой. А там – десять секунд. Или, если повезет, то немного больше…

– Атаке боевых биороботов предшествует артиллерийская и авиационная подготовка. Перед атакой противник пытается вскрыть позиции активных противороботовых средств и подавить их. После броска в атаку биороботы класса «А» стремятся проникнуть в глубину обороны, подавить артиллерию и совместно с высаженными мелкими десантами из роботов класса «В» создать у обороняющегося впечатление его полного окружения.

Полковник Кочетов читал теорию размеренным скучноватым голосом, вызывая у меня непреодолимое желание зевнуть. Впрочем, не только у меня. С риском вывихнуть себе челюсти зевали большинство курсантов, а Пашка Лобанов вообще спал, скрестив на парте руки и пристроив сверху них свою щекастую голову.

Обучение продолжалось уже неделю, и все это время на сон отводилось по пять часов в сутки. В четыре подъем, зарядка, завтрак. Затем в классы на теорию, которую вел начальник училища полковник Кочетов. Потом практика – марш-бросок с тридцатикилограммовыми «Метисами» на спине, рытье позиций или беготня по полуразрушенным домам с целью организации засады на биороботов. Потом немного стрельбы – очень мало, так как практически все боеприпасы шли на фронт.

Обедали мы на позициях – сухпайками. Затем час на отдых и перекур с передремом, как шутил Карл, а потом всё по новой – беготня по полям и оставленному жителями поселку, который служил нам учебным пособием. Уже под вечер возвращались мы в казарму. Час на помывку-постирушку, ужин, потом еще час – так называемый разбор полетов по итогам дня, и в двадцать три отбой…

Задумавшись, я задремал. К счастью, в отличие от Пашки Лобанова, не успел рухнуть головой на парту, а продолжал сидеть себе, прикрыв глаза – вроде как лекционный материал обдумываю.

Проснулся от резкого хлопка.

Оказывается, полковник со всей дури хлопнул указкой по парте Лобанова. Тот дернулся, испуганно вытаращив глаза, спросонок не понимая, где он и что произошло. Класс загоготал. Я вытаращил глаза, всем своим видом показывая, что я-то не сплю. В норме все.

Кочетов уставился на Пашку взглядом оголодавшего вампира:

– Курсант Лобанов.

– Я, – вытянулся в струнку Пашка.

– Вопрос на засыпку: какова основная задача мобильных звеньев «ястребков», в одном из которых тебя угораздило состоять?

– Уничтожать десанты противника, состоящие из роботов класса «В», таких как «Спайдер В3», «Раптор В1», – затараторил Пашка, но Кочетов перебил:

– Основная ваша задача, курсант, не проспать лекцию, потому что в ней может быть сказано нечто, что в бою спасет жизнь твоим товарищам. А может быть, и тебе.