– Ничего. Ты, видимо, все время на паперти побираешься, подаяниями живешь, если двести долларов для тебя большие деньги.

Вопреки ожиданиям, незнакомец не обиделся, только чуть усмехнулся. Он повернулся к Дронго спиной и пошел в большую гостиную. Дронго вошел следом. В большой, прекрасно обставленной гостиной, на кожаном диване, в окружении роскошных цветов сидел сам Капустин. Тюрьмы и лагеря изрядно потрепали его облик, у него было морщинистое лицо, смятый подбородок, редкие коричневато-седоватые волосы. Только глаза сохранили прежний задор и какую-то волчью настороженность.

– Здравствуй, – сказал хозяин дома, – ну проходи, садись. Посмотрим, какие новости ты нам привез с родной земли.

Руки гостю он не подал. Дронго сел в глубокое кресло напротив дивана. «Из этого кресла не сразу и поднимешься в случае необходимости», – подумал вдруг Дронго. Рядом справа, в другое, более приспособленное для быстрого реагирования кресло сел приведший его в гостиную голубоглазый красавчик.

– Там все нормально, – спокойно начал Дронго, – все живы, здоровы. Привет посылают.

– Это я по твоему виду понял. А кто посылает, кому я нужен стал так срочно, что решили тебя, такого гладкого, послать? И денег не пожалели.

– Рафаэль Мамедович просил передать вам привет.

– Понятно. Ты такой же Крылов, как я китаец. А что нужно от меня твоему шефу? Иногда в газетах читаю – дела у него прекрасно идут. Весь мир пишет, какой он талантливый. Зачем ему с нами, с быдлом, связываться?

– Этого я не знаю. Он хочет просто договориться о совместной работе здесь у вас, в Америке.

– А что за работа? – насторожился Капустин.

– Точно не знаю. Важно ваше согласие. Просто ему стало известно, что кто-то из переехавших начал «стучать».

– Это мы знаем. Если его интересует, могу продать, кто стал сукой, – быстро сказал Зверь, – можете его хоть повесить вниз головой, меня это не касается. Не нужно было лезть американцам в задницу.

– Вы говорите о Соколе? – очень спокойно уточнил Дронго.

– Смотри, какая у вас информация, – изумился Зверь, – хорошо работаете, ребята, сумели наладить получение такой информации. Ну, если вы все знаете – тогда что вам от меня нужно?

– Все знать мы не можем, – впервые возразил хозяину пришедший гость, – но некоторые вещи мы знаем. Сведения о том, что Сокол начал работать на ФБР, мы получили несколько месяцев назад. Но это нас не колышет, – он иногда вставлял какие-то жаргонные словечки для убедительности, – мы получили и другие сведения. Кто-то из приехавших начал снова работать на прежних хозяев, пытаясь наладить контакты с посольством в Вашингтоне. – Капустин чуть нахмурился. Ему явно не понравилось это сообщение. Правда, нельзя было понять, отчего он нервничает. Или ему был неприятен факт такого поступка, или он злился оттого, что кому-то стало известно о его собственных контактах с посольством.

– Вы, кажется, знаете больше всех, – в его голосе впервые прозвучала угроза, – никогда не думал, что в Москве живут такие знающие ребята. Если у вас такие связи – то и работайте сами. Зачем мы вам нужны?

– Мы хотим наладить совместный бизнес в странах СНГ, России и США. И, кроме того, нам нужны счета в американских банках. Чистые счета, – подчеркнул Дронго.

– Вот с этого и нужно было начинать, – угрюмое лицо Капустина прояснилось. Теперь он все понимал. Приезжающие иностранцы не могли открывать в Америке счета на крупные суммы. По американским законам иностранцы не могли ввозить более десяти тысяч долларов наличными, и это обязательство отражалось в таможенной декларации. Для подобных сделок формально нужны были работающие в стране и уже получившие вид на жительство. Конечно, можно было открыть счет с менее крупной суммой – для этого достаточно было тысячи или полутора тысяч долларов. Но перевод денег все равно контролировался банками, а люди типа Капустина или Багирова привыкли иметь дело с наличными долларами.