Обернувшись, мистер Семиран хохотнул:

— Так и знал, что кинетесь срисовывать мою живопись. Эх, неучи, вот если бы вы прочли первые тридцать пять страниц, то непременно бы поняли, как, например, Эн’Айри, которая сидит и улыбается, что внутренние линии печати не важны. Важны символы и их расположение относительно друг друга. А цветочек — это уж я, старик, развлекаюсь. Запоминается мне так лучше. А вы вон лучше первые страницы полистайте. И да, Эн’Айри, восемь баллов вам за подготовку к занятию.

О как. Прикольно… Мне тут все больше и больше начинает нравиться. Самой захотелось посмотреть в конспекте, а то вдруг спросит или, еще хуже, к доске вызовет, такой зеленой-зеленой, под цвет его костюма в красную клетку.

Потому я незаметно потянулась рукой и аккуратно попыталась раскрыть книжечку на начало. Ага. Я и аккуратность — вещи абсолютно несовместимые. Вот и книжка так подумала, сначала как бы выехав своей половиной вперед со столешницы, а потом в раскрытом виде плюхнувшись на пол, за спины сидящих на уровень ниже меня. Естественно, вывалившиеся листы разлетелись по всему полу.

Абзац!

— Что такое? — моментально встрепенулся преподаватель и узрел мой пострадавший учебник. Сказать, что он озверел, было бы неверно. Вот покраснел, как помидор, это ближе к правде. А мне при этом было больше смешно, чем страшно. Почему, правда, загадка из разряда нерешаемых.

— Дрейкон! Это ваш учебник?! — Я вынужденно кивнула на его слова и состряпала скорбную мину. Ан’Охри, будто поняв, что я отпираться не стану, даже немного посветлел лицом, но все равно громко припечатал: — Живо соберите мою рукопись. И… забираю свои восемь баллов назад. Нет, десять! Минус десять баллов за неуклюжесть и неуважение к чужому труду.

Э-э-э, подождите. Так это и правда ручная работа? И еще, разве рейтинг бывает отрицательным?

— Не слышу ваших действий, Эн’Айри, — вывел меня из ступора преподаватель, оборачиваясь обратно к доске.

— Я помогу, — вызвался очаровательно кудрявый ученик с длинными девичьими ресничками и обаятельными глазками, как раз сидящий передо мной, только на одну большую ступеньку ниже.

— Не нужно, Ан’Хизо. Пылающая Дрейкон-младшая и сама справится.

Я невольно вздохнула и поднялась со своего стула, отодвинув его от единой парты, длиной во весь центральный, третий по уровню ряд. Далее сделала шаг и чуть не взвыла от боли. И, естественно, оступилась, планируя вспахать носом лесенку, в надежде, что выставленные вперед руки как-то помогут смягчить урон.

«Неужели осколок все еще остался в ранке?» — пронеслась в голове мысль, пока я не очутилась в объятиях того самого обаяшки.

Только и успела заглянуть в его карие под цвет каштановых волос глазки, как вдруг преподаватель вновь прикрикнул на нас обоих:

— Все, Эн’Айри, мое терпение кончилось!

Но затем он резко умолк, а я заметила краем зрения за моей спиной какой-то темный силуэт.

— Мистер Семиран, я помогу Эн’Айри собрать обратно ваш конспект? — спросил отпрыск Райхонов, чем немало удивил как минимум двоих, если и вовсе не весь класс. Помнится, он сидел уровне этак на седьмом, а это совсем не близко. Да и вообще, зачем ему это?

— Да-да, конечно, — чересчур быстро согласился преподаватель, оборачиваясь обратно к доске.

— А ты, — Ан’Шуат бесцеремонно взял меня за плечи и буквально впихнул обратно на свое место, — сиди здесь и не шевелись.

Хоть он и говорил шепотом, но все равно его услышал весь наш ряд, растянув ухмылки. Правда, открыто веселиться никто не решался. Кто-то прятал улыбку в ладошке, кто-то за кончиком пера, которое грыз время от времени. А некоторые, как Раула, скрывали ее за густыми волосами, спадающими на лицо пышной шапкой.