- Ой, я ж забыла! - Аркалия побледнела и приложила ладошки к щекам. - Нагревательный артефакт забыла выключить! Твою одежду, Рабу, отглаживала, да так и оставила! Сгорим!!!

Белгородский кисель какой-то!

- Какой артефакт, - не понял Рабу. - Нет у нас никакого… ты чего? - возмутился он, получив тычок от Стронция.

- Почему вы уходите от ответа? Олениха была? Ее своровали? Кто это сделал? Вы участвовали?

Эльфы перешли на непонятный язык, снова начали драться и шеренгой ринулись к чемодану,  на деле расширительному артефакту, в котором ютился огромный эльфийский дом с садом, озером и бескрайними лугами. Я только краем глаза туда заглянула и открыла рот, как перед моим носом жестко хлопнула черная крышка. Вот тебе и дружелюбный народец. Странные, но такие прикольные! И они точно знают, кто своровал олениху, но что важнее - она была!

- Так я и знала! Вы слышали, комиссар, олени-ха… мда.

Комиссар, если что и слышал, то вряд ли что ответит. Он спал. И крепко, судя по всему. Откинул голову на высокую спинку кожаного кресла и, не выпуская из ладоней бумаги, "на минуточку" прикрыл глаза. Плавали-знаем. Во времена отцовских боевых дежурств и нескончаемых отчетов он тоже засыпал за столом, а когда мама ласково его будила, пытался поставить ручку на боевой взвод и пристрелить ею противника. Хорошее было время, веселое. Помню, как я тогда звонко смеялась и бежала к отцу на колени, а он, хлопая спросонья ресницами, крепко меня обнимал и бурчал что-то маловразумительное. Комиссар чем-то его напоминал неадекватным отношением к работе. Села за стол напротив и, умостив подбородок на ладони, любовалась зрелищем.

- Урк? - позвал комиссар младший, тронув меня лапой за подол. Хлопнула себя по коленям, и наглая морда ловко запрыгнул, а после и вовсе встал передними лапами на столешницу, чтобы полюбопытствовать, что так привлекло мое внимание. Можно вечно любоваться, как горит огонь и спит комиссар Рекс старший. Напряженное лицо расслаблено, черные пряди упали на лоб и одна из них щекотала его нос. Так и хотелось протянуть руку и смахнуть ее, но вдруг разбужу? Пусть выспится.

- Хорош? - спросила лютозверя.

Тот повернул морду на один бок, на другой и глянул на меня, напрашиваясь на ласку. Потрепала его за ушами и чмокнула в макушку.

- Ты, без сомнений, самый великолепный мужчина в моей жизни, но, согласись, комиссар тоже хорош.

Вместо ответа щенок спрыгнул на пол и, подбежав к дивану, заскулил, толкая его лапой.

- Нельзя, Рекс! Ты испортишь кожу своими когтями!

Тот фыркнул и помотал мордой. Глянул на Аделарда и снова толкнул диван.

- Ну, нет! Смеешься? Как я его переложу? Да и зачем. Ему наверняка удобно в кресле…

Ну да. Помнится, когда у меня был срочный заказ свадебного платья, я всю ночь пришивала бисер к подолу, да так и заснула в удобном кресле с высокой спинкой. Утреннюю гамму непередаваемых ощущений приличными словами не описать. Шея сказала спасибо. На матерном фарси...

- Давай мы его лучше разбудим?

Щенок недовольно вздохнул и, показалось, закатил глаза. Потом подлетел к Аделарду и с размаху прыгнул тому на колени.

- Ты что творишь, он же тебя…

Но комиссар не реагировал. Лютозверь, без стеснения устроил лапы у того на плечах и что было мочи гавкнул в начальственное ухо. Аделард повел плечом, спихнул щенка и, перекатив голову на другую щеку, продолжил спать.

- Вот ничего себе! Разве бывает такой сон? Может, ему что-то подмешали в настойку?

Лютозверь явно понимал больше моего, раз разбил ту колбу. Она его знатно рассердила. Надо бы осваивать лютозвериный язык, такой проводник в новом мире для меня будет полезным.