Щенок одобрительно тявкнул, но, напоровшись на подавляющий взгляд брюнета, спрятал морду в моем декольте. Я потрепала его за ушком (щенка, не брюнета, конечно же), и малютка разыгрался, забавляясь с моими пальцами. То легонько прикусывал их острыми зубками, то облизывал.

- Вы вспомните мои слова, когда он откусит вам руку.

- Какой страшный! - прошептала в притворном ужасе и добавила с иронией: - Спасибо, что спасли меня!

- Делаю скидку на вашу неосведомленность в силу возраста и пола.

- Вы правда думаете, если прикрыть оскорбление такими вот затейливыми словами, то, вроде как, все нормально? Приличия соблюдены?

Мужчина, заложив руки за спину, сдержанно улыбнулся, разглядывая меня с неприкрытым интересом. А я… что я? Тоже на него смотрела! Не зазорно ведь? Успею еще побегать, КпЗП здесь все равно не пахнет. Наоборот, меня даже от лютозверя защитили!

А какие глаза у него красивые - льдисто-голубые, цвета незабудок. В сознании шевельнулись какие-то воспоминания, словно я могла видеть этого человека раньше.

- Ну вот, теперь улыбаетесь вы. Чему, интересно?

- Вы...

Он задумался, подбирая подходящее слово, а у меня впервые обмерло в груди. Так, как бывает в голливудских фильмах, когда героиня встречает главного героя. Играет трепетная музыка, они смотрят друг другу в глаза, понимая, что здесь и сейчас рождается теплое чувство, маленький, совсем нежный росточек, который с легкостью можно раздавить или вырастить из него крепкое дерево сильного чувства. 

Меня схватили и прижали к груди за мгновенье до оглушительного грохота. Лютозверь жалобно заскулил, зажатый в тиски двух тел, а незнакомец крепко обнял, предупредив, чтобы не шевелилась. Я испуганно прижалась щекой к мягкому бархату его камзола и замерла. Страх пытался сжать горло, но знакомый земной запах - свежескошенной травы и знойного лета - успокаивал и отвлекал от мыслей, что за спиной моего спасителя творится ужас, скрытый мутноватой пеленой магии, покрывающей нас едва различимым куполом.

Мужчина развернулся так, что я оказалась спиной к тому, что упало. А, судя по грохоту, упало нечто большое. Небо прошил крик, похожий на орлиный, только издала его птица куда больших размеров. Она заслонила собой солнце и рванула ввысь.

- Схватить и на допрос, - скомандовал мой спаситель и в небо устремилась едва различимая сеть, раскрылась опасным цветком и опутала птицу. - Договоримся так, - спокойный мужской голос обращался уже ко мне. Причин для спокойствия нет, но уверенность мужчины втекала в меня через его взгляд, бережные прикосновения и голос. Визжали дети, леди в ужасе метались, не зная, куда себя деть, к нам сбегались мужчины и послушницы, а я видела и слышала только его. - Сейчас ты уходишь и не оборачиваешься.

- Но там…

- Не для женских глаз!

Мое лицо обняли ладонями и повторили жестко, чтобы дошло:

- Уходишь. Не оборачиваешься.

Лютозверь заскулил и понятливо закрыл глаза лапами.

- Поняла?

- Поняли. Поняла. Поняла я, да, - сбивчиво прошептала, понимая только одно - паника все же подступает.

- Ничего ты не поняла, - со вздохом констатировал мужчина. - Уходи. И быстро.

Он отстранился и меня окутало холодом. Не только физически, но и душевно. В объятиях незнакомца было так тепло и уютно, что я забыла и о попаданстве, и о кредитах, и об оленях, будто мы близкие люди, но долгое время были в разлуке. А сейчас я чувствовала себя птенцом, который выпал из гнезда и не знает, как дальше быть. И он что, обратился ко мне на "ты"? Мы знакомы? То есть, он знает маркизу?

Я не представляла, что делать дальше. Ну, хорошо, доберусь до дома маркизы, а потом? Домашние узнают о подлоге и сдадут в КпЗП! А что, если они тут и правда защищают попаданок от суда Линча? Ну, мало ли как мои коллеги накуролесили прежде? История ведь знает много всего. А вдруг у маркизы есть муж? А вдруг он страшный?! Вдруг он похож на Эстьена и потребует любви, много и часто?!