Я мысленно скрежетнула зубами, но вида не подала и ответила максимально вежливо:

– Просто хотела оставить заявление на отпуск.

– Отпуск? Когда же ты хочешь в отпуск?

Директор бросил взгляд на документ в моих руках.

– В июле? Даже не знаю… Я могу отпустить… Но июль такой загруженный месяц. Совсем премии не получишь …

– Почему? И с каких пор июль у нас загруженный? – я растерялась от несправедливости его слов.

– С этого года, Алисочка, с этого года…

Он подошел ко мне слишком близко, пользуясь тем, что за спиной у меня был стол и мне некуда было деваться. Наклонился к моим волосам и шумно вдохнул.

– Ты, Алиса, чем сегодня вечером занимаешься?

– К родителям еду, – поспешно ответила я.

Тяжелый пряный запах его туалетной воды ударил в нос, вызвав неприятные воспоминания.

– К родителям – это хорошо… К родителям – это правильно, – ответил директор. – Давай сюда заявление, я его рассмотрю. Завтра зайдешь, заберешь…

Я всунула файл ему в руки и вывернулась от стола, освобождая себе путь к отступлению.

Олег Иванович никаких попыток меня задержать не предпринимал, только смотрел в след с легкой издевательской ухмылкой. У меня же лицо пылало от злости и смущения. Я понимала, что ему просто нравится вот так со мной играть. Как кошка с мышью…

***

После работы зашла в продуктовый. Тот, что недалеко от дома. Настроение было паршивым, есть не хотелось, но я знала, что это временно. Приду домой, успокоюсь, включу сериал и аппетит придет. А в холодильнике пусто. Вряд ли Маринка озаботилась. Ее рацион был прост и бесхитростен: пельмени, сосиски, булочки… Так чтобы готовкой не заворачиваться. Некогда ей было этим заморачиваться, а точнее, лень. Впрочем, она этого никогда и не скрывала. И в то же время с удовольствием поглощала салатики, овощные рагу, полезные каши или самодельные йогурты, которые я готовила. И ключевое в этом было именно «я готовила».

Марина – моя подруга. Мы вместе учились в университете и после окончания, оставшись работать в городе, решили снять квартиру на двоих. Так было и дешевле, и удобнее. Мы хорошо ладили и тонко чувствовали друг друга.

До поры до времени…

Я медленно шла вдоль полок супермаркета и рассматривала цветные упаковки. Настроение, как я уже говорила, было паршивым. А в таком состоянии готовить – только продукты портить. Поэтому решила не заморачиваться, купить фруктов, йогуртов…

Глаза разбегались от обилия ярких этикеток, но я искала те, что беру обычно. Нашла. Взяла в руки знакомую баночку, чтобы проверить срок годности.

Вдруг мне в спину, довольно чувствительно, врезалась продуктовая тележка. Я зашипела от боли. Выронила из рук банку с йогуртом, та упала на пол, упаковка порвалась, и розовая жижа залила новые замшевые туфли.

Час от часу не легче.

Я обернулась, чтобы высказать все, что думаю о виновнике инцидента, но за тележку держалась пожилая женщина в лиловом платочке. Она выглядела так жалко, так испуганно и виновато… что ругательства так и остались невысказанными.

– Ничего страшного… – выдавила я из себя, хоть она и не извинялась.

Стараясь сдержать слезы обиды, я направилась к выходу из супермаркета. Черт с ним, с этим ужином и йогуртами. Перебьюсь Маринкиными пельменями или схожу в магазин позже.

Но дома меня ждал еще один неприятный сюрприз.

Во-первых, дверь оказалась закрыта на ключ изнутри. А это верный признак того, что Маринка дома не одна. Я несколько раз попробовала провернуть ключ, убедилась, что замок не заедает, и устало нажала на кнопку звонка. Через несколько минут дверь открылась. На пороге стояла Маринка в коротком домашнем халатике. В квартире пахло подгорелой жареной картошкой.