– Я тебя понимаю… В России могут начаться беспорядки из-за кражи Казанской иконы Богородицы.

Николай Александрович огорченно молчал. Теперь понятно, что опасения жены были небезосновательны. Аликс как будто предчувствовала худое.

– А знаешь, я ведь хотел тебя отправить в Порт-Артур, – наконец проговорил государь.

– Командиром эсминца? – выдавая свое волнение, воскликнул Александр Михайлович.

– Не обижайся, но нет, – отрицательно покачал головой Николай Александрович. – Хотел доверить тебе куда более серьезную миссию.

– Что за миссия?

– Хотел, чтобы ты привез в Порт-Артур Казанскую Чудотворную икону для поднятия боевого духа в армии и на флоте. Ведь когда-то, почти триста лет назад, Казанскую икону Богородицы привезли в Москву, чтобы она помогла прогнать поляков с земли русской. – Помолчав, добавил: – Кто знает, не будь ее, то и русского государства могло уже не быть. А оно вон как обернулось… Не довелось.

– Может, еще сыщется. Создали следственную группу, которую возглавляет опытный судебный следователь. А казанский губернатор Полторацкий[23] взял следствие под личный контроль.

От прежнего благостного расположения духа не осталось и следа. Николай Александрович выглядел мрачно.

– Остается надеяться, что все образуется, но на душе у меня очень тревожно. Давно не было так тягостно. Сосо, мне нужно побыть одному. Нужно закончить еще несколько безотлагательных дел.

– Понимаю, Ники, – с готовностью отозвался великий князь Александр Михайлович. – Оставляю тебя одного.

Развернувшись, великий князь потянул бронзовую ручку двери и шагнул на толстый ковер коридора; громко поздоровался с Михаилом, находившимся в конце вагона, и аккуратно закрыл за собой дверь. Через матовое затемненное стекло Николай II некоторое время видел смазанную и поломанную стеклянными гранями фигуру Сосо, а потом она вдруг разом исчезла. Оставшись в одиночестве, Николай Александрович сел в свое любимое кресло, обшитое белой кожей. Пропажа Явленной Казанской иконы, что более трехсот лет защищала русскую землю, а вместе с ней – и династию Романовых, выглядела весьма скверным знаком. А тут еще война с японцами… Икону могут и не найти, и что тогда? О худшем думать не хотелось. Но невеселые мысли накатывали на самодержца, словно тяжелые волны на каменный берег.

Поезд, пыхнув дымом и лязгнув тормозами, остановился. Николай Александрович вызвал в купе флигель-адъютанта – краснощекого молодца с лихо закрученными усами. В длинном, до колен, темно-зеленом приталенном кителе, с воротником красного цвета, богато украшенным серебром, в широких темно-синих брюках и с высокими хромовыми сапогами русского покроя, он был невероятно хорош.

– Какая сейчас станция? – хмуро поинтересовался государь.

– Правая Белая, Ваше Императорское Величество. Следующая – Уфа.

– На этой станции имеется телефон? – поинтересовался государь.

– Имеется, Ваше Императорское Величество, – прозвучал уверенный ответ. – Провели в прошлом году в виду особой важности. Мало ли чего…

Николай Александрович едва кивнул.

– Что ж, очень хорошо. Пригодилось… Меня кто-нибудь еще встречает на станции?

– Так оно и есть, Ваше Императорское Величество, почетный караул из местного гарнизона.

Император неодобрительно покачал головой:

– Распорядитесь, чтобы меня не тревожили, я буду занят государственными делами. Как вернетесь, проводите до места, где имеется телефон.

– Слушаюсь, Ваше Императорское Величество! – отчеканил флигель-адъютант и немедленно заторопился к тамбуру.

Еще через несколько минут Николай Александрович вышел из вагона в сопровождении трех флигель-адъютантов, что круглосуточно находились при его особе.