– Обычное дело, – вставил маг нудным голосом, – метаморфозы телесной оболочки оборотня, вызванные тем, что при летальном исходе витальные силы оставили его и…

– Тьфу! – ответил сэр Гервик.

Все помолчали. Должно быть, вывод, сделанный господином, казался всем единственно верным.

– Так что, добрый сэр Гервик, волка-то на наш край кто напустил, выходит…

– Я не знал, – отрезал рыцарь. – В замке он вел себя как обычный человек.

Вообще-то господин не обязан оправдываться перед собственными сервами, но случай был особый, здесь пахло религиозным судом…

– Так оно и понятно-то, днем он был – человек как человек, – миролюбиво согласился староста, – я вот и дочь с ним смело отпускал… Днем-то… А теперь и не знаю, как быть… Ваш человек, добрый сэр, ваша ответственность, уж простите меня, старого дурня… Перед честной девицей, говорю, ответственность…

– Ладно! – буркнул рыцарь. – На вот тебе, да гляди – помалкивай!

С этими словами сэр Гервик вытряхнул все, что было в кошеле на поясе – горсть монет, в том числе и несколько серебряных – и швырнул на дорогу. Конь сеньора нервно переступил передними копытами.

– Смотри же – помалкивай, слышишь! – повторил рыцарь. – И гляди за дочкой, не приведи Гилфинг, волчонка родит!

Выкрикнув это, рыцарь дернул поводья, разворачивая коня.

– У моей Зиаты ни до чего такого с оборотнем не доходило! – торопливо крикнул в спину сеньору староста. – Она честная девушка и жених ей вскоре найдется!

Нагнувшись, чтобы подобрать из пыли монеты, староста закончил шепотом: «…с таким-то приданым…»

– Найдется, – уверенно подтвердил Клим, взмахнув перевязанной рукой и не спуская при этом глаз с пальцев старосты, выуживающих из пыли монетки. – И раньше бы нашелся, если б не… Эх…

Люди начали расходиться. Колдун, до сих пор спокойно наблюдавший за происходящим, теперь подошел к старосте и протянул руку. Тот, посопев немного, вложил в протянутую ладонь несколько монет.

– Рассказал бы мне все честно, дешевле бы обошлось, – заметил молодой маг.

– А если бы ты ничего не узнал, то обошлось бы еще дешевле. Забирай монеты и проваливай из нашей деревни, чародей. Да гляди, язык-то за зубами держи.

– Ладно, – кивнул Томен. – Ты же не забудь бражки мне своей в дорогу дать, как обещал. Напиться хочу… Ох, хочу я напиться…

Когда утро начинается с оглушительного стука в дверь – это бы еще ничего… Но если ночь длилась не больше трех с половиной часов… если этой ночи предшествовал веселый и продолжительный вечер… то стук превращается в нечто ужасное, сродни вселенской катастрофе. Просыпаться не хотелось… Вспоминать не хотелось…

Колдун Томен Пеко (обычно именующий себя Пекондором Великолепным) с трудом оторвал голову от подушки и задумался. Брага, выпитая вчера, все еще шумела и переливалась бурными морскими волнами в мозгах – поэтому думать было нелегко. Первая членораздельная мысль, пришедшая в нечесаную голову мага, могла быть сформулирована примерно так: «Это явились клиенты, больше так требовательно стучать, наверное, никто не стал бы». На смену первой явилась вторая мысль: «Нужно открыть дверь и поговорить с клиентом». И наконец, словно солнце, восходящее над бурным океаном вчерашнего хмеля, шумящего в голове, вспыхнула и засияла третья мысль: «Как хорошо, что я вчера не смог раздеться! Теперь одеваться не нужно!»

Томен с трудом приподнялся и оглядел себя. А что – вполне пристойный вид, подходящий, чтобы встретить гостя. Тот, кто является к магу в такую рань, не может быть слишком уж привередлив и наверняка не станет придираться к беспорядку в одежде колдуна и в его жилище… Чародей прохрипел: