– В газете-то своей работаете?

– Нет, – вздохнув покаянно, призналась она.

– То-то, я смотрю, ваших статей давно не видно. Выгнали или сами ушли?

– Ушла.

– Что так? Обладаете прекрасным слогом и вроде в фаворе находились, первые полосы? Конфликт с начальством?

Он чем-то неуловимо напоминал Познера – возрастом, манерой держаться, лицом, улыбчивостью особой, морщинами и непростым мудрым взглядом.

– Все вместе, – чистосердечно ответила Ленка. – И с начальством, и с собой.

Он посмотрел долгим проницательным взглядом и вдруг улыбнулся открыто и щедро.

– Идите, Елена Алексеевна, я просмотрю материал по возможности быстро.

А в два часа ночи он позвонил.

Ленка спросонья, ничего не понимая, долго искала тренькающую трубку, одновременно предпринимая попытки открыть глаза.

– Да! – наконец удалось ответить девушке.

– Это Забарин! – по-деловому представился главный редактор.

– Какой Забарин? – только что не возмутилась она.

Он рассмеялся легким приятным смешком:

– Спите?

– О господи! – начала соображать Лена. – Николай Васильевич?

– Да уж, не Гоголь, трудно узнать! – пошутил он и резко перешел на серьезный тон. – Рукопись вашу я прочитал. Увлекательнейшее чтение, прям детектив!

И поди разбери – пожурил или похвалил, Ленка с перепугу не поняла.

– Напечатаем всю, серией статей с продолжением. Завтра в девять утра у меня в кабинете обговорим детали. Все. Спите!

В девять утра, стоило ей переступить порог его кабинета, Николай Васильевич принялся руководить:

– По российским просторам-то за свой счет моталась? – без предисловий и сразу на «ты» спросил он.

– За свой, – Лена робко села на стульчик напротив него.

– Ладно, оформим задним числом твое внештатное сотрудничество, какую-то часть денег компенсируем. Все не получится, уж извини, – развел начальник руками и почти весело сообщил: – Возьму тебя в штат. Оклад хороший дам.

Елена Алексеевна Невельская, ушлая журналистка, специализирующаяся на острых социальных и криминальных темах, в недавнем прошлом прошедшая такие Крымы-рымы, что только держись, рот открыла от удивления – чу-де-са!

– Давай, Лена, – перестав улыбаться, по-деловому продолжил Николай Васильевич. – Почивать на лаврах некогда и неуютно, скажу я тебе, двигай дальше! Пока твои изыскания несколько месяцев будут печататься, принимайся за дальнейшее, более позднее развитие мебельного производства в России, мастеров и так далее. Это интересно.

– Да… – проблеяла она. – Я как раз об этом думала.

– Что думать! Иди работай! Ксения Андреевна, мой секретарь, тебе все объяснит, со всеми познакомит. Все, Невельская, трудиться! Я начальник строгий!

Никакой он был не строгий, а самый что ни на есть замечательный начальник в мире. И человек, и журналист-писатель. Забарина обожали все подчиненные. Хотя порой он и мог жестко нагоняи раздавать, до испугу и дрожания ручек требовать и не церемониться особо, но при этом всегда оставался самым лучшим руководителем и человечищем.

У них с Леной сразу сложились глубоко уважительные отношения и какая-то даже отцовски-дочерняя любовь. Просто повезло необыкновенно, считала Лена, а Николай Васильевич, который не Гоголь, отмахивался и сыпал афоризмами:

– Кто работает, тому и везет! А расслабляться, Елена, тебе не дам, будешь вкалывать, как крепостная!

А она и не расслаблялась, работала с таким восторженным удовольствием, что иногда немного даже побаивалась этого своего состояния «счастье в труде», в прямом смысле без всяких переносов и иносказаний.

Вот так начался новый этап ее дальнейших изысканий, еще более интересных и глубоких. И – здравствуйте, командировки! – Питер, Карелия, средняя полоса России по бывшим усадьбам и губернским городам, Урал, Сибирь – да везде!