– Действительно нет смысла. Разве что… автор происходит из совершенно другого слоя общества.

– Узнаю своего упрямого друга Уотсона! Вы напали на след! Итак, это означает, что Потрошитель?..

– Образованный англичанин.

– Браво! – Холмс похлопал меня по плечу. – Возможно, теперь вы понимаете, почему дело оказалось под покровом молчания, после того как тело Мэри Джейн Келли было изуверски выпотрошено и освежевано в ее комнате на Миллерс-Корт девятого ноября прошлого года. Весь Лондон, задержав дыхание, надеется, что мир больше ничего не услышит о Джеке-потрошителе.

Мне случалось наблюдать, как мой друг Шерлок Холмс, припав к полу в кабинете, изучает переплетение восточного ковра, волокно за волокном.

Я уже привык, что он ведет себя как человек-ищейка, стараясь держать глаза и увеличительное стекло как можно ближе к земле. И затем я мог лишь восхищаться серьезными выводами, которые он выжимал из мельчайших частиц улик, будь то крупица определенной породы глины или прежде не замеченная капля крови.

Но я не ожидал, что он совершит подобный исследовательский ритуал на перепачканном полу подвала бурлящего трактира в Уайтчепеле.

– Хорошо, что вы не женаты, Холмс, – отметил я. – Хоть сколько-нибудь разумная супруга упала бы в обморок, взглянув на вашу одежду после таких занятий.

– Я не женат по другим причинам, старина, а вовсе не в целях уберечь женский пол от обмороков. Наклоните лампу чуть ниже… еще ниже и правее. Вот, вот так, дружище! А сейчас, чтобы произвести извлечение не хуже какого-нибудь зубного врача…

– Я с этим отлично справляюсь сам.

– Сомневаюсь, что вам случалось в ходе лечения найти что-либо подобное.

Детектив поднес пинцет к свету фонаря. Я мог разглядеть только полупрозрачный завиток, зажатый между крошечными стальными щипцами.

– Свечной воск, Холмс? Могу представить, что в этой древней дыре хранится воск времен Карла Второго.

– Должен признать, что следы свечного воска обычно находили на местах тех преступлений, которые предположительно совершил Потрошитель в Париже, но этот воск другого вида, Уотсон, – думаю, он из другой страны. Мне нужен контейнер, – заявил он недовольно, снова опускаясь на грязную каменную кладку и по-прежнему сжимая жалкую песчинку трофея в тисках пинцета.

– Контейнер? У меня есть только фонарь и карманы, которые вы вряд ли признаете достаточно чистыми, чтобы поместить в них столь ценную улику.

Сыщик поднял голову, оглянувшись через плечо, и нахмурился:

– Разумеется, у вас нет с собой ничего полезного, Уотсон. Я совсем забыл об этом. Будьте добры, воспользуйтесь расшатанной лестницей наверх и попросите… или выкупите у хозяина… самые маленькие рюмки, которые у него найдутся. «Кордиал»[27] подойдет. Две или три. И хорошо бы чистые.

– Мне придется оставить вас в темноте, поскольку я не смогу пройти по этим ступеням без света.

– Тогда поторопитесь! Я боюсь пошевелиться, чтобы не уничтожить редкие крупицы улик.

Совершая опасный подъем, я ворчал себе под нос. Получается, мне придется носить с собой пустые склянки в карманах, на случай если Холмс найдет крошку табака или кляксу пчелиного воска, достойные сохранения.

Этот мистер Финн оказался дельцом от природы, и даже предложенная взятка превратилась в проблему. Он заставил меня заказать двойную пинту. В ответ на мой вопрос о рюмках все вокруг от души посмеялись. Едва ли стоило ожидать, что в этом месте разливают утонченные напитки, для которых предназначены бокалы «кордиал». Отдавшись на милость хозяина, я объяснил, зачем мне нужны бокалы-контейнеры, которые поместятся в карман. Моя униженная просьба подарила ему такое чувство превосходства, что он нырнул за стойку и вскоре торжественно выставил в ряд три миниатюрные стопки.