– Нет, – покачал головой Антипенко.

– Хорошо. Информацию про меч попрошу никому не рассказывать, в свете, вернее, во тьме недавних событий, – кивнул я в сторону улицы. – Я еще жить хочу, и не хочу слишком много о себе рассказывать.

– Много таких, как ты? – спросил Антипенко.

– Вот, об чем и речь. Людей, которые способны использовать артефакты Сияния – много. При этом людей, которым безопасно доступны серьезные изменения астральной оболочки, уже гораздо меньше. Если же речь про убийц магов, то их даже меньше, чем владеющих стихийной силой индигетов. Мой случай, так скажем, штучный. И каждый человек, обладающий широкой возможностью развития – это редкость, просто потому что изучения безопасных путей оплачиваются жизнями. У нечисти подобной проблемы не стоит.

– То, что таких, как ты, меньше, чем индигетов, это их заслуга или недоработка таких, как ты, убийц магов? – спросил Семенович.

– Если честно, даже не знаю. Все случаи, когда мы с магами пытались убить друг друга, никак не были связаны с классовой принадлежностью, так что о наличии вражды я бы говорить не стал. Знаю только, что если есть возможность стать на путь убийцы магов, позволяющий на равных соперничать с владеющими индигетами, от него отказываться не принято.

– А сколько таких культистов? – показал Антипенко в сторону улицы, намекая на девушек-хищниц. – И сколько их уже может рядом с нами ходить? Как им противодействовать?

Я задумался. Параллельно, пока в беседке говорили про богов и обсуждали вторжение, я думал и об этом.

– Пока на всей Земле повсеместно нет Сияния, нет даже его эха, они страшны только как убийцы. Чистая Тьма – как способ изменения и захвата души активна только на Осколках, или непосредственно над Разломом. Девушки явно не местные.

– Ты в этом так уверен? Сияние же горит на небе, значит оно уже в нашем мире.

– Оно сконцентрировано только над Разломом. Это как радиация…

Я замялся. В этом мире не было Чернобыля, и мне не привести знакомый пример локального выброса. Хотя чего это я, в этом мире Третья мировая война была с применением оружия массового поражения. Об этом и сказал, сравнивая радиационное заражение местности, не выходящее за определенные границы. И подытожил сказанное:

– В нашем мире сейчас нет Сияния. Вернее, оно есть, но локальное – только у Нового Орлеана, буквально как газовый факел на месторождении. Который сейчас, после прорыва, еще и потух на время. Вот, смотрите, – я надел перстень на указательный палец и сжал кулак, провернув большим пальцем перстень так, что печатка оказалась внутри.

– В этот момент, если бы рядом была достаточная концентрация Сияния, в моей руке должен был появиться меч. Сейчас меча не видно, но он есть – так же, как наша с вами астральная проекция. В отсутствии Сияния их просто не пощупать. А так как у нас у всех с вами сейчас нет ярко выраженной и высвеченной Сиянием астральной проекции, Тьме как стихии просто не за что зацепиться. Наши души никак не захватить, только если убивать вредным воздействием. Причем я не уверен, что оно будет таким смертоносным, как в зоне действия Сияния. И Тьма, которая оказалась в телах хищниц – автономна. Это сложная, а не элементарная стихия, она способна существовать, сжигая саму себя, используя внутренний ресурс – вы же видели, как тело убитой исчезло, самоуничтожаясь. Сжираемой Тьмой даже. Вполне возможно, что тело также исчезло бы и в случае, если бы у нее получилось меня убить…

В этот момент у меня вдруг появилась догадка, что культистки если и собирались меня убивать, может быть, они собирались это делать без помощи Тьмы. Не переставая обдумывать эту новую мысль, параллельно я продолжал: