Игроки уставились на туннель, онемев от изумления.

– Эй, – окликнула ее Риа. – Как ты это сделала?

– Что сделала?

Они рассказали ей об игре. Она улыбнулась, но Майя была уверена, что ей и так были известны правила.

– Так как ты это сделала? – повторила Риа.

– Просто прямо прыгнула! – объяснила Хироко и исчезла внутри купола.

Вечером, за ужином, эта история распространилась по кораблю.

– Может, тебе просто повезло, – сказал Фрэнк.

Хироко улыбнулась:

– Может, нам с тобой стоит сделать прыжков по десять и посмотреть, кто победит.

– Звучит неплохо.

– На что играем?

– На деньги, конечно.

Хироко покачала головой.

– Ты всерьез считаешь, что деньги еще имеют какое-то значение?

Несколько дней спустя Майя парила под куполом вместе с Фрэнком и Джоном, и они смотрели на Марс – теперь это был раздувшийся шар размером с десятицентовую монету.

– Многовато у нас споров в последнее время, – мимоходом заметил Джон. – Я слышал, Алекс и Мэри дошли до настоящей драки. Мишель говорит, это вполне ожидаемо, но все же…

– Наверное, у нас появилось слишком много начальников, – сказала Майя.

– Может, стоит оставить одну тебя за главную, – подтрунил над ней Фрэнк.

– Слишком много? – переспросил Джон.

– Дело не в этом, – покачал головой Фрэнк.

– Разве? Но у нас на борту много звезд.

– Потребность превосходить остальных и потребность руководить – не одно и то же. Иногда мне даже кажется, что это и вовсе противоположные понятия.

– Оставляю решение за вами, Капитан. – Джон ухмыльнулся насупившемуся Фрэнку.

Майя подумала, что Джон был единственным среди них, кто не чувствовал напряжения.

– Мозгоправы предвидели такую проблему, – продолжал Фрэнк. – Для них она достаточно очевидна. Они применили гарвардский метод.

– Гарвардский метод? – повторил Джон, будто пробуя выражение на вкус.

– Давным-давно гарвардские администраторы с тревогой заметили, что, если они принимали из школ только круглых отличников, а потом ставили первокурсникам все возможные оценки, большое число студентов первого курса впадало в депрессию из-за двоек и колов и вышибало себе мозги.

– Не могли вынести, – сказал Джон.

Майя состроила недовольную гримасу.

– Должно быть, вы оба ходили в торговое училище, а?

– Как они выяснили, избежать таких неприятностей можно было, приняв определенный процент студентов, которые привыкли получать заурядные оценки, но выделялись по какому-либо другому признаку…

– Например, имели наглость подать документы в Гарвард с заурядными оценками…

– …Привыкли находиться в конце списков и были счастливы уже оттого, что попали в Гарвард.

– Откуда ты это знаешь? – спросила Майя.

– Я был одним из них, – улыбнулся Фрэнк.

– У нас на корабле нет заурядных личностей, – сказал Джон.

Фрэнк с подозрением посмотрел на него.

– Зато у нас есть куча прекрасных ученых, которых не интересует власть. Многие из них считают это дело скучным. Администрирование и все такое. Они рады предоставить это таким, как мы.

– Бета-самцы, – Джон подтрунивал над Фрэнком и его интересом к социобиологии. – Идеальное стадо.

Как же часто они подтрунивали друг над другом…

– Ты не прав, – заметила Майя Фрэнку.

– Может, и так. В любом случае, они – политическое образование. У них есть по меньшей мере возможность выбрать, за кем следовать, – он произнес это с таким видом, будто высказанное приводило его в уныние.

Тут наступило время смены на мостике, и Джон, попрощавшись, их покинул.

Фрэнк поплыл на сторону Майи, и она занервничала. Они никогда не обсуждали свою непродолжительную связь, и эта тема уже долго не поднималась даже косвенно. Она думала, что, если когда-нибудь придется объясняться, скажет, что изредка позволяет себе развлечься с мужчинами, которые ей нравятся. Что это было чем-то спонтанным.