– Говорите яснее, – Александр начинал злиться. – И хватит мяться! Появилась проблема, и мы должны ее решить. Вы меня поняли?

– Да, Ваше Императорское Величество, – хором ответили все трое.

– Итак. Что не так со стрелковым вооружением повстанцев?

– У них дульнозарядные винтовки. Английские.

– Канал поставки и поставщик известен?

– С поставщиком не разобрались, все очень путанно. А поступили они из Османской Империи. По донесениям казаков, винтовки новые. Мы предполагаем, что это кто-то из европейских игроков.

– Очень на то похоже.

– Эм… – снова замялся Путятин. – Мы считаем, что вероятнее всего это английские поставки. Они себя именно так и проявили в прошлую Кавказскую войну.

– Зачем им так себя подставлять? – задумчиво произнес Киселев.

– Винтовки мог купить кто угодно, – продолжил мысль Путятина Александр. – Их осознанное участие в этом деле совершенно недоказуемо. Это могли быть и французы, и пруссаки. Да кто угодно. Даже Норвегия или Дания, в отместку на нашу возню со Швецией. Ладно. Что еще известно?

Когда делегация ушла, Александр откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, и на него нахлынули воспоминания о том, как он воевал там, на Кавказе, в своей прошлой жизни. За каких-то несколько минут в голове проплыли все эпизоды, десятки, сотни лиц, идущих одним сплошным потоком.

Алексей Петрович Путятин был в глубокой задумчивости. Восстание, охватившее часть земель к югу от Терека, пока находилось в локализованной форме, но приличная численность инсургентов заставляла серьезно опасаться их прорыва на железную дорогу и перекрытия ими основного канала поставок нашей военной группировке в Малой Азии.

– Алексей Петрович, – Путятина практически из транса вырвал знакомый голос.

– А, Дмитрий Алексеевич, – сдавленно улыбнулся начальник имперской контрразведки.

– Что делать будем? Вижу, вы тоже про причерноморскую железнодорожную магистраль думаете?

– Снимать резервные бригады с турецкого фронта, я думаю, нам никто не позволит, не говоря уже о полноценных частях. А казаков может не хватить. А те, что нормально вооружены, находятся либо в отдельных сотнях на фронтах, либо в двух полках резерва. Мы же тогда под эти части выгребли буквально все лучшее, что имелось в Донском, Кубанском и Терском войске. Даже несколько устаревшие пушки Армстронга – и те забрали. Как быть? Чем их останавливать? А если промедлить, то восстание может разгореться подобно предыдущей Кавказской войне. – Взгляд Путятина был совершенно покрыт своего рода завесой некоего отчаяния, которая отчетливо читалась Дмитрием Алексеевичем.

– Допустим, не все так плохо. С вооружением мы можем помочь. Под Оренбургом формируется кавалерийский корпус, у которого в наличии свыше десяти тысяч магазинных винтовок под револьверный патрон и столько же полновесных пехотных образцов.

– Состав с этим оружием будет идти слишком долго. В казачьи части винтовки попадут лишь недели через три, если не позже.

– Первый и второй казачьи полки стоят сейчас в тылу действующей армии, являясь стратегическим резервом…

– Их нельзя забирать, так как они обеспечивают наступление в Малой Азии. А если мы прекратим наступать, то дадим противнику возможность отдохнуть, окопаться, подтянуть резервы и… – Алексей Петрович махнул рукой. – Если мы упустим стратегическую инициативу, то нашим войскам придется весьма несладко. Безусловно, они взломают оборону турок, но это лишние потери, причем не столько в материальной части, сколько в прекрасно обученном личном составе. А нам сейчас каждый солдат обходится в весьма солидную копеечку в плане подготовки и содержания, да и найти ему замену непросто. Нет, казаков с Кавказского фронта совершенно нельзя снимать.