Лэн с гордым видом подошел к нему и сообщил:

– Отличный бой, командир Юй!

– Сукин ты сын!

– Мы с ребятами малость опоздали…

– Сукин ты сын!

– Если бы мы не появились, тебе крышка!

– Сукин ты сын! – в третий раз повторил дедушка.

Дедушка направил винтовку на Лэна. Тот сделал знак глазами, и два дюжих охранника ловким движением выбили оружие из рук дедушки.

Отец поднял браунинг и выстрелил в задницу охранника, скрутившего дедушку.

Второй охранник пнул отца так, что тот повалился на землю, здоровенной ногой наступил ему на запястье, наклонился и забрал пистолет.

Отца и дедушку поставили рядом.

– Рябой Лэн, разуй свои собачьи глаза да посмотри, что сталось с моими братьями!

На насыпи по обе стороны от шоссе в гаоляновом поле лежали вповалку трупы и раненые. Горнист Лю прерывисто дул в трубу, а из уголков его рта и из носа текла кровь.

Командир Лэн сдернул с себя фуражку и, глядя на гаоляновое поле с восточной стороны от дороги, поклонился до земли, а потом развернулся в другую сторону и снова поклонился.

– Отпустить командира Юя и его сына! – приказал он.

Охранники отпустили дедушку и отца. Тот, в которого отец стрелял, стоял, прижав ладонь к заднице, и между пальцами у него сочилась кровь.

Лэн забрал у охранника оружие и вернул дедушке и отцу. Бойцы Лэна сплошным потоком пересекали мост. Они бросились к грузовикам и трупам япошек – забрать пулеметы, винтовки, патроны и магазины, а еще штыки, ножны, кожаные пояса, сапоги, кошельки и бритвы. Несколько человек сиганули в реку, схватили живого япошку, прятавшегося за опорой моста, и выловили из воды труп того японского старика.

– Товарищ начальник, тут японский генерал! – крикнул один из офицеров.

Лэн обрадованно посмотрел и велел:

– Снимите с него форму и заберите все вещи!

Затем он обратился к дедушке:

– Командир Юй, до новых встреч!

Группа охранников окружила Лэна, и все они двинулись на юг.

Дедушка взревел:

– Стой, где стоишь, Лэн!

Лэн обернулся и насмешливо произнес:

– Командир Юй, ты же не станешь стрелять мне в спину?

Дедушка процедил:

– Пощады не жди!

Лэн велел:

– Ван Ху, оставь командиру Юю один пулемет.

Несколько солдат поставили пулемет у ног дедушки.

– Грузовики и рис в них тоже ваши.

Солдаты Лэна перешли через мост, выстроились на насыпи и двинулись вдоль нее на восток.

Солнце село. Грузовик догорел дотла, остался лишь черный остов, а от запаха сгоревшей резины можно было задохнуться. Черная речная вода стала красной, как кровь, а по всему полю рос красный, словно кровь, гаолян.

Отец подобрал с насыпи лепешку, которая не развалилась, и дал отцу:

– Пап, съешь. Это мамка приготовила.

Дедушка сказал:

– Ты ешь!

Отец сунул лепешку дедушке в руку.

– Я еще найду.

Он подобрал еще одну лепешку и яростно откусил от нее кусок.

Как гаолян дунбэйского Гаоми превращается в ароматное, дурманящее, сладкое, как мед, но не вызывающее похмелья вино? Мама мне рассказывала. Она без конца наставляла меня, что это наш семейный секрет, который нельзя разбалтывать, и если я его выдам, то, во-первых, пострадает репутация нашей семьи, а во-вторых, если в один прекрасный день кто-то из потомков решит начать производство вина, то потеряет свое исключительное преимущество. В наших краях все ремесленники, обладающие особыми секретами, передают их своим невесткам, а не дочерям, это правило такое же незыблемое, как закон в некоторых странах.

Мать рассказывала: когда нашей семейной винокурней управляли отец и сын Шань, производство уже достигло определенного масштаба; тогдашнее вино хоть и было неплохим на вкус, однако далеко не таким ароматным, каким стало потом, и не обладало медовым послевкусием. Наше вино приобрело поистине особенный вкус и начало выделяться на фоне продукции десятков местных винокурен, когда дедушка убил отца и сына Шань, а бабушка после непродолжительного периода смятения гордо распрямила спину, продемонстрировала свои таланты и подняла семейное дело на новый уровень. Многие великие открытия совершаются случайно или становятся результатом чьей-то злой шутки, вот и наше гаоляновое вино приобрело уникальный вкус благодаря тому, что дедушка помочился в кувшин. Каким образом небольшая порция мочи вдруг смогла превратить целый кувшин обычного гаолянового вина в первоклассное вино с яркими отличительными особенностями? Это целая наука, я не осмелюсь нести отсебятину, а потому доверим исследовать этот вопрос ученым, изучающим процессы перегонки спирта. Впоследствии бабушка и дядя Лохань продолжили экспериментировать и, после бесконечных блужданий впотьмах и обобщения полученных знаний, создали простую, понятную и точную технологию купажирования, заменив свежую мочу на щелочи, оседавшие на стенках старого ночного горшка. Способ хранили в строжайшем секрете, о нем знали тогда лишь моя бабушка, дедушка и дядя Лохань. По слухам, замешивание происходило глубокой ночью в третью стражу