– Член общества добровольных помощников трамвая «Трамвайная дружина», в просторечии «друзья трамвая». По большей части для таких как вы, скептиков и гостей города. Истинные патриоты города рады принести и конечность и жизнь свою трамваю, а вот приезжие бывают несознательными. Некоторые, поскользнувшись на масле, пытаются даже встать с рельсов, – лицо старичка скривилось от отвращения. – Для таких случаев, редких, но все-таки, у помощников, как вы можете видеть, есть револьвер системы Нагана в кобуре. Очень помогает.

– А кому проезд оплачивать?

– Проезд бесплатный, – мягко сказал старик.

– Совсем?

– Дима, вот вы, когда в церковь приходите, деньги платите.

– Я в церковь не хожу, но знаю, что свечи там денег стоят.

– Но можно же и просто прийти, без всяких свечек.

– Можно.

– Никто же вас гнать не станет.

– Нет.

– Так и у нас: трамвай для горожанина – это как церковь для прихожанина, – улыбнулся. – Вот стихами с вами заговорил. Короче говоря, трамвай для нас как храм для иногородца.

– Вы нас называете иногородцами?

– Надо же вас как-то называть? Согласитесь, – пожал плечами.

– Хорошо, согласен. Называйте, как хотите: хоть горшком, только в печку не ставьте.

– Печку у нас еще заслужить надо, – отозвался туманно.

* * *

В гостинице встретила милая девушка-портье с латунной табличкой «Маша», приколотой к пиджачку цвета морской волны.

– Иногородный? – прощебетала весело, открыв протянутый мною паспорт.

– Так точно, – кивнул я.

– Круг проверки? – вопросительно взглянула на моего спутника.

– Заселится, приведет себя в порядок, а потом на Круг, – твердо сказал старичок и Маша словно стушевалась перед ним.

– Карточку потом заполните, – вложила в паспорт пожелтевший листок и, привстав со стула, вместе с ключом протянула мне. – Двенадцатый номер.

– Спасибо, – я скользнул взглядом по блеснувшему в вырезе блузки массивному золотому трамваю на цепочке. Интересно… – А номер сколько стоит?

– Оплатите, когда будете выезжать.

– Но я же должен знать, сколько платить.

– После узнаете, – девушка осталась непреклонной.

– Дима, я вас провожу, – старичок подхватил меня под локоть и словно паучок Муху-Цокотуху, потащил к номеру.

Номер состоял из комнаты со столом, журнальным столиком, увенчанным телефоном и хрустальной пепельницей странной формы, и стулом; спальни с двухспальной кроватью, платяным шкафом, столом, двумя прикроватными тумбочками и мини-холодильником; совмещенного санузла: унитаз, раковина и душевая кабинка. Оригинальность придавала фотография трамвая в рамке, висящая на манер иконы в «красном углу».

– Часа вам хватит, чтобы привести себя в порядок? – отвлек от осмотра старичок.

– Вполне.

– Я буду ожидать на террасе гостиничного ресторана. Подходите.

Как только он свалил, я метнулся в спальню и проверяя догадку, посмотрел на лежащие на тумбочках, на манер Библий в западных гостиницах, книги. Твою же мать! «История трамваев» – уведомляло солидное золотое тиснение на богатой кожаной обложке. Карго-культ у кошек сразу потускнел: одинокого кота с его ритуалами легко перевешивал целый город. Кого? Трамваепоклонников? Звучит дико. Массовое помешательство? Скорее похоже на крупномасштабный розыгрыш. Кому это надо и зачем? В один только трамвай, оставивший нас в гостиницу, вбухали немалые деньги. Что тогда? Экспериментальный дурдом на свежем воздухе?

Зашел в ванную, умылся из-под крана с насадкой в форме трамвая. Попробовал воду: вкусная и никакой хлорки. Значит, скорее всего, город снабжается водой из артезианских скважин. Набрал воды в маленький пузырек из-под лекарств. Если выберусь отсюда, то хоть что-то будет на анализ. Если выберусь? Откуда такие мысли? Народ вроде дружелюбный, а руки за остановкой… мало ли, откуда там взялись руки. Не выбрасывают же горожане отрезанные трамваем руки? Или?.. Или выбрасывают?