Их действительно обнаружили и трижды высылали на их перехват самолетные группы. Один раз это были «Корсары-2» с модифицированными торпедами «Мк-46». Смешно даже, где этим винтовым ныряющим сигарам угнаться – разница скорости в пять раз. А если бы и догнали, то – что? Где цель? Где любимая «Мк-46» ватерлиния?

А второй раз по ним запустило противосамолетные ракеты «Сайдвиндер» звено «Хорнетов» с нового авианосца «Рональд Рейган». Зря растраченное военное снаряжение. Каждая ракета по триста тысяч долларов.

И еще нюанс – их противникам просто везло, тому же «Рональду Рейгану». В отличие от американцев они просто не понимали ситуацию, без связи и централизованного управления они шастали по морю просто так, и навстречу им пока не попался противник.

Как же они назывались, в конце-то концов? Экранопланы, вот как.

Доведенная до ума разработка семидесятых годов. Она серьезно шагнула вперед за двадцать пять лет, при наличии желания и ресурсов. Их вооружение включало довольно разнообразную комплектацию, но в основном, конечно, – дань ракетному веку.

А знаете, что можно было сказать об экранопланах с точки зрения поэзии? Некая Лайма Вайкуле пела однажды: «И плыть по морю, но на самолете, лететь по небу, но на корабле». Можно было доложить, что заказ ее воплотился в реальность.

И касательно текущего момента. Так как очень скоро эскадра экранопланов выяснила, что продолжением простого патрулирования дело в нынешнем походе не ограничится, встреча их с американцами стала вопросом времени, и очень недалекого времени.

Объяснение пришло позже, когда Джедд Галлоуген совсем отчаялся и уже мысленно держал руки на ядерных кнопках. Ох, как сильно ему хотелось их нажать – дать в микрофон четкую, отрывистую команду. Ведь все предваряющие преисподнюю действия были уже проделаны: четыре «Томагавка» с переключающейся от двадцати до двухсот килотонн мощностью на крейсере «Техас» уже торчали в пилонах, а над головой, на палубе родного «Рейгана», скромно стояли в сторонке от катапульты два «Ф-18» с подвешенными «СРЭМ-Т», также с двухсоткилотонной начинкой, только уже без всякой возможности уменьшить мощность. Джедд Галлоуген был готов без промедления пустить все эти прелести в дело, если хоть по какому-либо каналу связи придет подтверждение о взрыве русских баллистических ракет над территорией Соединенных Штатов.

Он так зациклился на этом занятии, что с трудом заставлял себя вникать в мелочи, происходящие на гигантском поле боя. Где-то тонул эсминец, пораженный вынырнувшей из ниоткуда торпедой, пропадала связь с группами штурмовиков, сбивались с курса противокорабельные ракеты. Он помнил лишь о находящихся в пятиминутной готовности «Хорнетах» на верхней палубе.

Когда перед контр-адмиралом материализовался начальник разведки корабельного соединения Барни Трисель, он даже не сразу понял, что личный визит лейтенанта-коммандера связан с занимающей его голову проблемой.

– Сэр, – доложил ему Трисель, – мы снова установили связь с материком.

– О господи! Что там? Города? – Джедд Галлоуген вспотел.

– Пронесло, сэр, – с облегчением сказал лейтенант-коммандер. – Кэптен Армстронг специально прислал меня к вам. Эти сволочные, простите, ракеты были не межконтинентальные и, слава богу, не ядерные.

– Ну, не томи, коммандер.

– Они были противоспутниковые.

– Как?

– Они сбили наши спутники связи – две штуки. Сейчас связь восстановилась потому, что над нами проходит низкоорбитальный.

– О черт, – удивился Джедд Галлоуген. – У этих пришельцев есть такие штучки-дрючки. И на какой высоте они их срезали?