Локк огляделся, моргая на свету, и ошеломленно выдохнул:

– Тьфу ты!

В самом сердце Тал-Веррара, обвитая полукружьями островов Великих гильдий, покоится Кастеллана, древняя крепость веррарских герцогов. После того как от титулованной знати горожане избавились, в великолепных дворцах Кастелланы обосновались новоявленные богачи – советники-приоры, люди со средствами, кичащиеся своим богатством, и главы гильдий, которым поневоле приходилось окружать себя показной роскошью.

А в центре Кастелланы, на стеклянной горе, вокруг которой кольцом замыкается бездонная расщелина в толще Древнего стекла, высится Мон-Магистерий, замок архонта, прекрасное творение рук человеческих посреди завораживающего, чужеродного величия, будто хрупкая каменная былинка, неведомой силой занесенная в стеклянный сад.

Локка и Жана доставили к самому подножью горы, под нависшие над водой темные скалы Древнего стекла, мерцающие бесчисленными гранями, – в ту самую расщелину, что отделяла Мон-Магистерий от собственно острова, твердь которого лежала на шестьдесят футов выше. Лодка вошла сюда по узкому извилистому протоку; плеск волн заглушался непрерывным рокочущим гулом, доносящимся неизвестно откуда.

Среди лодок, покачивавшихся у широкой каменной пристани дворцового островка, красовалась роскошная золоченая барка с шелковым балдахином. Алхимические светильники на чугунных столбах заливали все вокруг бледно-голубым сиянием. Чуть поодаль, еще одним напоминанием о том, куда именно привезли Локка с Жаном, замерли в карауле двенадцать гвардейцев в синих мундирах; на черной коже нагрудников, наручей и сапог поблескивали замысловатые бронзовые завитки; лица под синими капюшонами скрывались за овальными щитками из сверкающей бронзы. Маски, усеянные крошечными отверстиями, не мешали обзору и дыханию, но издалека солдаты личной гвардии архонта походили на ожившие бронзовые изваяния.

Их именовали Очами архонта.

– Вот мы и приехали, господин Коста и господин де Ферра… – Незнакомка, сойдя на причал, взяла Локка и Жана под руки, словно на беззаботной прогулке по городу. – Лучшего места для уединенной беседы не придумаешь.

– И чем же мы заслужили эту честь? – осведомился Жан.

– Увы, меня об этом спрашивать бесполезно, – улыбнулась женщина, подталкивая приятелей вперед. – Мне было велено вас отыскать и доставить, только и всего. Служба у меня такая.

Она подвела пленников к шеренге гвардейцев, и встревоженные лица Локка и Жана, дробясь, отразились в сверкающих бронзовых масках.

– А если гости не возвращаются, – добавила незнакомка, направляясь к лодке, – то по долгу службы мне положено забыть об их существовании.

Очи архонта, будто повинуясь неслышимому приказу, тут же обступили Локка и Жана, отделив их друг от друга. Из-за бронзовой маски одного из гвардейцев зловеще прозвучал женский голос:

– Идем наверх. Без сопротивления. Без разговоров.

– А почему? – спросил Локк.

Женщина-гвардеец, шагнув к Жану, невозмутимо саданула его в живот. Жан непроизвольно охнул и согнулся от боли.

– За неповиновение одного отвечает другой, – глухо раздалось из-под маски. – Таков приказ. Вам ясно?

Локк, заскрежетав зубами, хмуро кивнул.

Вверх от причала крутыми зигзагами уходила лестница; стекло ступеней было шершавым, как кирпич. Гвардейцы вели Локка и Жана все выше и выше, пролет за пролетом, мимо тускло поблескивавших отвесных стен, но лишь много позже пленники ощутили на щеках влажное дуновение ночного ветерка.

Взобравшись на самый верх, они оказались во владениях архонта, отделенных от территории Кастелланы стеклянным ущельем. У самого края расщелины стояла караульная будка, а рядом с ней к тяжелой деревянной раме крепился поднятый разводной мост, длиной не меньше тридцати футов, – единственный способ перебраться из владений архонта на противоположную сторону ущелья.