– Да, – сказала она.

Кобот положил нож на место, опустил голову и стал вертеть массивный золотой перстень на пальце.

– Внутренние органы все на месте?

«Знает, знает!»

– А почему вы интересуетесь?

Кобот смотрел на Алину и молчал. Она тоже молчала, не отводя взгляд.

– Так, я еще раз повторяю: внутренние органы на месте?

– Отсутствует сердце, почки и селезенка. А еще тело практически полностью обескровлено.

Кобот откинулся на спинку кресла и стал смотреть в сторону. В кабинете повисла тишина. По оконному стеклу тихо и дробно стучал дождь.

– Кофе хочешь? – неожиданно спросил Кобот.

Алина даже растерялась на мгновение.

– Да… да, спасибо…

Кобот нажал кнопку интеркома.

– Лена, два кофе сделай. И лимон еще принеси мне.

И снова стал смотреть в сторону. Алина терпеливо ждала. Через несколько минут томительного молчания появилась Лена, сняла с подноса кофейные чашки, тарелочку с лимоном и бесшумно вышла. Алина пригубила горячий напиток и выжидательно посмотрела на Кобота.

Он положил ладони на стол, словно опираясь на него для большей уверенности, и сказал:

– Алина, с этим случаем не так все просто. Есть определенная ситуация.

Алина пила кофе и ждала.

– Ситуация заключается в том, что смерть потерпевшей наступила в результате нападения бродячих животных. Что и должно быть отражено в акте судебно-медицинского исследования.

Алина со стуком поставила чашку.

– Что, простите?..

Нельзя сказать, чтобы это стало для Алины каким-то шокирующим откровением. За годы работы она десятки раз сталкивалась с просьбами, давлением, угрозами и другими попытками повлиять на результаты экспертизы, как правило, со стороны следствия, когда нужно было или закрыть дело, или подвести под обвинение конкретного подозреваемого. Конечно, это не было нормой, но и чрезвычайным происшествием такие попытки назвать тоже было нельзя. Но заведомое сокрытие факта убийства, грубое искажение результатов экспертизы, да еще и по прямому указанию начальника Бюро – это было не просто чрезвычайным, но и невероятным происшествием. От потрясения Алина даже не заметила, что Кобот уже несколько секунд что-то говорит, и ей потребовалось некоторое усилие, чтобы начать его слушать.

– …понимаешь, что мы работаем в сложной структуре. И мы, эксперты, только часть единой, отлаженной системы. Да, не всегда приходится делать то, с чем мы согласны, но ты сама говорила, что наша работа не может быть строго регламентирована, и я с этим полностью солидарен. Поэтому в данном случае…

– Даниил Ильич… – подала голос Алина.

– Просто Даниил! – махнул рукой Кобот.

– Даниил Ильич, вы сами понимаете, что вы сейчас говорите?

Кобот словно не услышал вопроса.

– Вот как мы поступим: Эдип подготовит заключение, тебе ничего делать не надо. А ты просто подпишешь, и все. С лаборанткой твоей, поверь, я договорюсь. И кстати о договоренностях… Я, в принципе, давно хотел тебе это предложить, просто так совпало неудачно, ну да что уж теперь. Ты знаешь, наверное, что я руковожу медицинским центром «Данко». ДАНиил КОбот, да. – Кобот нервно засмеялся, обнажив великолепные белые зубы. – Так вот, у меня есть вакантное место врача общей практики. В принципе, ничего особенного: три вечера в неделю вести прием, общаться с пациентами, работа очень, очень простая…

Кобот говорил быстро, почти захлебываясь словами. Он снова встал, и, жестикулируя, ходил по кабинету, не глядя на Алину и как будто разговаривая с самим собой. В сером полумраке и на фоне залитого дождем окна это зрелище выглядело пугающим.

– Я предлагаю: сохранение полной ставки здесь, работу в «Данко» буквально на десять – двенадцать часов в неделю и заработную плату в месяц вот в таком размере…