– Ты, значит, работаешь в полиции?

Стас и Лев переглянулись.

– Ну, я тебе об этом не говорил, – пожал плечами Крячко.

– Как тесен мир… – пробормотал Тихомиров.

Эту фразу Гуров уже слышал. Похоже, она была любимой у Олега Анатольевича.

– Ты так и будешь бегать туда-обратно? – поинтересовался Крячко.

Тихомиров остановился и оперся руками о письменный стол, который тоже был черным.

– Что же теперь делать? Что же делать?

Он растерянно переводил взгляд с Гурова на Крячко. «Совершенно потерялся, – решил Лев. – Вон как его вышибло-то. Сына, похоже, любит очень сильно, несмотря ни на что».

– Сядьте, – скомандовал Гуров, указав подбородком на стул.

Приказной тон сработал. Тихомиров послушно сел и сложил руки на коленях. Волосы закрывали его лицо по обе стороны, отчего оно казалось очень худым.

– Спасибо, – поблагодарил Лев. – Лучше так, чем метаться от стены к стене без пользы дела.

– Да, так определенно лучше, – тут же согласился Тихомиров. – Но что же делать?

– Сделаем все, что в наших силах, – пообещал Стас. – А пока что возьми себя в руки. Надо поговорить.

– Я готов, – тут же повернулся к нему всем телом Тихомиров. – Но я же ничего не знаю. Я не виделся с ним что-то около года… сколько точно, я не считал. Молодой идиот. Его мать сказала, что он вел себя как обычно, что они не ссорились, а дома было все в порядке. Послушайте, а может ли быть такое, что он просто загулял? Ну вот, знаете… ну… загулял? Понимаете?

В его взгляде читалась отчаянная надежда на то, что его слова являются правдой, и Гуров решил, что у Стаса лучше получится общаться со своим знакомым.

– Могу я попросить стакан воды? – спросил Лев.

– Из двери налево, – Тихомиров махнул вытянутой рукой в левую сторону.

– Спасибо.

Выйдя из комнаты, Гуров пошел в указанном направлении и действительно оказался в небольшой кухне с панорамными окнами, из которых открывался шикарный вид на лесной массив, отделяющий жилой комплекс от шумного мегаполиса.

На столе было пусто. Ни бутылки с водой, ни графина, ни стакана. Просто пустой стол, за которым никто никогда не завтракает и не обедает. В мойке для посуды не наблюдалось следов от воды, Лев смело распахнул створки кухонного шкафа, в котором, кроме коробки зефира в шоколаде, ничего не было. В соседнем шкафчике нашлись пластиковые стаканчики в нетронутой упаковке, а в холодильнике – остатки корейской морковки на тарелке.

Гуров налил в стакан воды из-под крана и сделал пару глотков. Подумав, сполоснул стаканчик и снова наполнил его водой. На этот раз для Тихомирова. Решил, что тому не помешает. Но прежде чем вернуться в гостиную, Гуров решил осмотреться.

Из кухни можно было выйти в другой коридор, и Лев, прихватив с собой стакан, осторожно ступил в полумрак. Пол был устлан пушистыми ковровыми дорожками, поэтому можно было не волноваться, что его шаги услышат. Он остановился почти сразу же. Перед собой он увидел приоткрытую дверь, за которой виднелся край кровати, покрытой полосатым пледом. Сделав шаг вперед, Гуров прислушался. Полная тишина. Если в комнате кто-то есть, то затаился.

И Гуров решился. Он поднял руку и дважды негромко постучал по двери, отчего она открылась еще шире, предоставляя сыщику возможность рассмотреть половину комнаты.

– Прошу прощения, – произнес Гуров.

И снова никакого ответа.

Он заглянул внутрь, но перед этим отметил, что за дверью никто не прячется – расстояние между полом и нижним краем двери ничто не загораживало. Но заходить не стал. Со своей позиции он мог увидеть все что нужно.

Комната была пуста, как и кровать, которую покрывал полосатый плед. Стены были окрашены светло-желтой краской, а газовые занавески вообще были золотыми. Шик, достаток, богатство. Неужели хозяйская спальня? Взгляд Гурова привлекло яркое пятно – на спинке стула, стоявшего возле окна, он увидел небрежно наброшенный бюстгальтер оранжевого цвета.