– Что… что вы… вы здесь делаете? – заикалась Настя не часто, сейчас было можно, сейчас был «особенный» случай.

– Сам не понимаю, – Волков продолжал разглядывать свою секретаршу, и ему все больше нравилось то, что он видел. – Так что, не боишься никого?

– Как… как вы вошли?

– Две милые старушки подсказали, я сказал, что их соседка забыла у меня свои трусики.

– Что? Какие…

А дальше все происходило практически без слов.

Три шага, хлопает входная дверь, Волков одним рывком притягивает девушку к себе, целует, сразу проникая в рот языком. Ноги подкашиваются, воздуха не хватает, Настя стонет, полотенце выпадает из рук, и она оказывается совсем голая перед своим боссом.

Поцелуи продолжаются, горячие, настойчивые. Нет, Ромка так не целовал никогда. Когда грудь накрыла широкая мужская ладонь и сдавила ее, Настя вздрогнула, кожа покрылась мурашками, внутри вспыхнул пожар, ушел вниз живота.

– Что…

Ее подхватили под ягодицы, усадили на комод, на пол что-то полетело, загремело, покатилось. Раскрытой промежности коснулись пальцы, Настя вцепилась в пуховик Волкова, хотела отстраниться, но ее снова начали целовать и ласкать между ног так, что сил не было сопротивляться.

Огненный шар внутри тела разгорался сильнее, Настю так не трогали, так не ласкали между ног, а она бессовестно текла при этом и стонала, двигая бедрами. Оргазм разрядом тока прошелся по телу, голос охрип, во рту пересохло, все нутро сжималось и горело.

Что вообще это такое с ней было? Оргазм?

Самый настоящий оргазм?

Так вот какой он бывает с мужчиной.

Не то чтобы с Ромкой она этого не испытывала, но было все совсем не ТАК.

– Какая, оказывается, похотливая и голодная оказалась Красная Шапочка. Так тебя может трахнуть любой, кто постучит в дверь.

Глаза Сергея Сергеевича были совсем близко, дыхание обжигало кожу, он поднес свои пальцы, те, которыми секунду назад натирал клитор Насти, к своим губам и облизал их. Это было отвратительно порочно, но безумно красиво.

– Телефон забыла.

Он положил телефон на комод, развернулся и ушел.

Настя опомнилась через несколько минут, когда стало холодно, а потом весь вечер и всю ночь вспоминала эту дикую ситуацию и не знала, что после этого делать.

Но… как же было хорошо, тело помнит, и даже сейчас соски твердеют, а низ живота начинает давить сладкой истомой.

– Доброе утро, Настенька. Наше новое страшное начальство уже на месте?

В приемную зашел заместитель, Семен Михайлович был свеж и бодр, улыбался, Ветрова вышла из ступора.

– О, разбила, да? Так это на счастье, не переживай. А боссу надо сказать, что пить так много кофе вредно.

– Доброе утро, Семен Михайлович. Да, Сергей Сергеевич на месте, доложить, что вы пришли?

– Нет, не стоит, я зайду позже, отчет пойду перепроверю.

Заместитель ушел, Настя принялась собирать осколки, села на корточки.

– Ай… черт.

Порезала палец, кровь алой каплей выступила на коже, сунула его в рот, кинулась искать аптечку.

– Анастасия, зайдите ко мне! – голос из селектора заставил вздрогнуть. – Срочно!

Схватила блокнот, карандаш, ворвалась в кабинет.

Волков был злым, это было заметно сразу. Он с утра, как зашел, даже не поздоровался, прошел в свой кабинет и хлопнул дверью.

– Где мой кофе?

– Варится.

Настя убрала палец, сжала ладонь в кулак, чувствуя, как ее сканируют холодные голубые глаза. Пара секунд – и они ее уже начали раздевать, дыхание перехватило, как вчера, девушка сжала бедра сильнее.

«Надо было трахнуть ее вчера. А может, это сделать прямо сейчас и наплевать на принципы?»

Мысли у Волкова в голове были разные, но не о работе, а на тему своей секретарши, ее испуганного вида, ярких губ и вчерашнего оргазма на его пальцах, еще торчащих сосков через кофточку.