На этом человеке клоунская маска. О господи, зачем он нацепил клоунскую маску? Мужчина согнулся на пассажирском сиденье, лампочка подсвечивает его сзади. Вместо глаз – темные провалы. Ярко-красные волосы в тон растянувшимся в жуткой улыбке губам.

Блеют овцы, гудит двигатель.

– Иди сюда. Быстро иди сюда. – Незнакомец словно обсуждает цены на бензин – такой у него тихий и спокойный голос.

Именно это спокойствие и ужасает Клэр больше всего. Но убежать она не успевает – водитель прыгает из кабины прямо на нее.

Они падают. Рюкзак больно врезается в спину. Незнакомец прижимает девушку к земле. Это сон. Так, наверное, думают все, кто сталкивается с невероятным. Куда уж невероятнее: родители мертвы, дом изрешечен пулями, она прошла пешком полстраны, и вот теперь ее пытается изнасиловать незнакомец в клоунской маске. Страшный клоун навалился на Клэр всем своим весом, заслонил небо, те самые созвездия, которые и привели ее сюда.

Но от кошмарного сна можно проснуться. В кошмарном сне нельзя почувствовать, как спину холодит асфальт, как лицо обдает горячим зловонным дыханием, а костлявые пальцы лезут тебе под рубашку. Как овцы рядом блеют и стучат копытами.

Нужно трансформироваться. На какое-то мгновение Клэр даже кажется, что у нее все получится: по телу пробегает дрожь, мышцы напрягаются. Она взмахивает молотком, но тот лишь легонько ударяет негодяя по плечу.

– Ты за это заплатишь. – Он бьет кулаком прямо ей в висок. Звук получается такой, словно на деревянный пол упал бильярдный шар. Перед глазами Клэр все плывет, она словно бы зависла между двумя мирами, сил и воли ни на что не осталось. Теперь можно лишь закрыть глаза, отыскать у себя в голове укромный уголок, забиться туда и захлопнуть дверь.

Патрику это необходимо. Он мчится по шоссе с открытыми окнами, и холодный ночной воздух хлещет его по лицу. В голове проясняется. Олд-Маунтин и пригороды остались позади. Подальше от света, в темноту. Патрик Гэмбл и сам не знает, куда едет. Но ему непременно нужно двигаться. Лишь бы не стоять на месте. Лишь бы остаться в одиночестве, оказаться в единственном месте, которое всецело принадлежит ему, – в своей машине-развалюхе.

На дороге ни души. Патрик вдавливает педаль газа в пол, двигатель ревет, стрелка спидометра дрожит на восьмидесяти милях. Через минуту он снижает скорость. Старенький джип долго не выдержит.

Почти полночь, но из-за всплеска адреналина Патрик совершенно не чувствует усталости. Он вспоминает, как Малери поцеловала Макса, как потом поздоровалась с ним самим, словно с чужаком. Подняла руку. Ту самую руку. Он и раньше боялся Американцев. Но если Макс узнает о случившемся, у них появится действительно веская причина ему навредить.

– Что ты затеяла? – вслух спрашивает Патрик.

Но в ответ лишь ветер свистит в дырявой откидной крыше. Гэмбл высовывает в окно руку. Пальцы разрезают холодную воздушную струю. Ладонь бледной рыбой скользит сквозь текучую темноту.

Внезапно внимание Патрика привлекает какое-то движение. Он внимательно вглядывается и чуть не подпрыгивает от удивления. Волки? Нет, из леса выбегает стая койотов, их около дюжины, они гуськом трусят по обочине вдоль дороги. Патрик сбрасывает скорость, и некоторое время старенький джип и серый звериный поток движутся бок о бок. Потом Гэмбл нажимает на газ, и койоты остаются позади. В зеркале видны светящиеся красным глаза, отражающие свет автомобильных фар.

Это уже потом Патрик будет гадать, откуда они взялись. Может, их привлек запах овец? Или у него из-за полнолуния поехала крыша? Но в тот момент ни о чем подобном он не думает. Джип выруливает из-за поворота. У обочины стоит трейлер, а в безжизненном свете его фар на дороге борются двое. Мужчина повалил на землю женщину. В голове у Патрика абсолютно пусто. Тело действует само по себе. Он ударяет по тормозам и выпрыгивает из «вранглера».