– А вот это интересно, – Локи смыкает веки. – У нас больше общего, чем кажется, не так ли?

Не зная, что ответить, выливаю яд на камни. Запах смерти и гниения усиливается, но нет времени выходить, змея готова уронить новую каплю. Левая рука тянется убрать волосы с его лица.

– Скоро нас навестит Всеотец.

– Старик? Зачем это? – голос Локи такой мягкий. Будто не было сотен лет оскорблений, а мы прогуливаемся по саду в Асгарде и беседуем.

– Я думаю… Может, он хочет освободить меня? – быстро исправляюсь. – Освободить нас?

Локи смеётся. Когда-то давно мне нравился его смех.

– И не мечтай. Один знает, я не чувствую раскаяния.

– Разве ты…

– О, ни капли! Мы – живые свидетельства его глупости и жестокости, – он косится на ожоги от яда. – Один никогда не освободит меня. И тебя тоже.

– Ты лжёшь! – отстраняюсь от него, чуть не роняя чашу. – Чего ещё ожидать от бога обмана?!

Неожиданно Локи подмигивает мне, совсем как много лет назад.

– Но ты знаешь, как со всем этим покончить. Есть только один способ.

– Много способов, – бормочу я.

– Нет, дорогая. Один.

Сотни – или тысячи? – лет назад сёстры предупреждали, не стоит верить ни одному его слову. Стараюсь так и делать, но ложь Локи проскользнула в голову чёрной змеёй с ядовитыми клыками.

Есть только один способ.

Я знаю, Всеотец мудр и справедлив. Наверное, стоит подготовиться к встрече, а то он не узнает в болезненно худой оборванке Сигюн, Подругу Победы. Глядя на отражение в чаше с ядом, поправляю волосы. Куда исчезла богиня, которую славили в битвах?

Осталась в Асгарде, где остальные боги продолжают пировать и веселиться, пока я собираю яд.

Мысли о прошлом отвлекают: змея роняет очередную каплю. Локи кричит и бьётся в мучениях, мелкие камни летят в пропасть. Спешу подставить чашу под следующую, оборачиваюсь, откидывая волосы за спину – и замечаю его.

Фигура Одина сливается со скалой: чёрный плащ, окладистая борода. Ни воронов на плечах, ни шлема или копья, и всё равно, это он, предводитель Асов, Хозяин Валгаллы. У него власть над всем миром – и над этой маленькой пещерой тоже.

– Отец! – тянусь к нему, едва не опускаясь на колени.

Как давно мы не виделись! Он отправил меня в эту пещеру, но милостью своей может завершить наказание, прямо сейчас. Один переводит взгляд на Локи: тот лежит, распростёртый на камне, закрыв глаза. Будто ему не интересно, будто он не верит, что нас могут освободить!

От голоса Одина дрожат стены:

– Могу я верить в твоё раскаяние?

Стоя на коленях, тянусь к мужу. Скажи: «Да», извинись или заплачь – и я заплачу. И пропадёт всё: змея, путы, пещера. Я смогу пробежаться по лесу, искупаться в чистом озере, почувствовать запах цветов и услышать пение птиц.

А Локи смеётся сквозь сжатые зубы.

– Старый дурак… Ты ведь знаешь ответ!

На лице Одина – ни следа удивления. Он отворачивается, полы чёрного плаща волочатся по камням. Тянусь схватиться за ткань, но прихожу в себя. Сигюн, до чего ты докатилась!

– Отец! – вскакиваю на ноги и поднимаю голову. – Постой, отец!

Один уже у выхода из пещеры. Спешу к нему, крича:

– Может ли кто-то меня заменить?

– Заменить? – он хмурит брови.

Голос дрожит, но я продолжаю:

– Я так давно здесь. Выливаю яд, слежу за Локи. Терплю оскорбления каждый день, много лет подряд! – быстро-быстро моргаю, чтобы не показывать слёз. – Может кто-то другой это делать? Скади? Или кто-то из твоих слуг?

Это не так сложно, справится даже голем, слепленный из глины на скорую руку. Но Один хмурится сильнее, на высоком лбу залегают морщины.

– Что тебе такое пришло в голову? Ты думала, кто-то из богов будет это делать? Может, мне самому взять чашу?