Добежал до двоюродной сестры, получил от неё нужную информацию. Родители купили квартиру в бараке, в маленьком гарнизонном посёлке Октябрьское, это тоже Сокол, и уже живут там. Октябрьское! Сколько по стране этих Октябрьских? Ужас! О великий и могучий русский язык, что с тобой сделал октябрь семнадцатого года? Значит, родители живут в бараке, лихо девки пляшут, точней одна девка плясать сучка так начнёт, что некоторым тошно станет. Под образом некоторые, родители той сучьей девки. Да, такова жизнь, за благоустроенную квартиру идёт война.

Родная дочь, та самая сучья девка, а больше она не какого определения не заработала, начнёт судиться с родителями из-за квартиры, будит целых одиннадцать судов! Будут подкуплены судьи, подделаны документы. Об какой загадочной душе может идти речь, зачем лицемерить? С вступлением к власти главного демократа, ну который в который раз народу свободу подарил, хотя ни кто его об этом не просил. Просили выдачи своих зарплат, порядка в стране, а он денег не дал, взял да свободу подарил. Спасибо большое!

Народ потерял остатки совести, он смотрит на своего президента. Народу верить больше не во что, стали жить по законам тайги. Ради собственной выгоды стали родных в клочья рвать, парниша это знает не понаслышке. Святой это рубль, а лучше доллар. Остальное, буквально всё второстепенно.

Волею судьбы его родители с этого года, с конца мая месяца стали снова жить в Соколе. Они вышли в город из Сокола. Мать всё хотела стать городской, стала городской. А итог? Да, в те года вырваться из советского крепостного строя, получить паспорт стать городской, об этом каждый деревенский мечтал, каждый крепостной. Но ведь с помощью вербовки избавились от крепостного гнёта, на острове селяне свободно жили, паспорта были у каждого. Как говорится, откуда вышли, туда и пришли. Может быть, живя в деревни, дети бы были не такими сволочными, циничными?

У двоюродной сестры обменял около двух килограмм сухого папоротника, на две бутылки палёной водки с Кабординобалкарии. А что сделаешь? Лучше взять негде. Основных продуктов взял. Сестра, точней её сын, скажем двоюродный племяш, занимается предпринимательством, торгует на дому. Документа на него оформлены, а торгует мать.

Сухой папоротник он дорогой, сестра кручённая, торгаши они все кручённые, когда что-либо покупают, они много чего покупают, что бы потом перепродать, у них всего две цены. Бутылка за путную вещь, а за хорошую отличную вещь две бутылки. Тимоха родственник, его матушка дружит со своей племянницей, у них разница в возрасте лет на восемь. Дочь двоюродной сестры моложе парниши всего на два года.

Спал у родителей в новой хате на кухни, матушка вечером купила хлеба и много чего другого. Теперь он стал хорошим, а его средняя сестра стала плохой. Она сучка начала судится на счёт квартиры. За этой чёртовой квартиры вынужден скитаться по населённому пункту Сокол. Если бы был прописан в горской квартире, то сестра не рискнула бы подавать на суд. Ладно, это личные дела одной бывшей советской, ныне демократической свободной семьи. Ячейки общества, ядрёна вошь!

Это общество, эти ячейки получив полную свободу от всех человеческих законов начали давить друг друга, вырывая куски мяса, перегрызая глотки своим ближним. С квартирным вопросом начали твориться ужасные дела, даже на Сахалине. Близкие родственники заказывают друг друга. Престарелых родителей отправляют в дома инвалидов, если те согласны, а если не согласны, увозят в лес за грибами и всё из-за квартир, из-за денег. Эй, лицемеры! Ну и как загадочная русская душа?