Когда в 1921 г. против большевиков восстал Крондштадт, Зиновьев в панике потребовал у Ленина направить на подавление восстания «надежные части Красной армии и войска чекистов». Вместе с Лениным, Троцким, Тухачевским, Дыбенко и другими палачами времен красного террора Зиновьев несет ответственность за гибель нескольких тысяч кронштадтских рабочих и матросов, преданных смерти именем той самой революции, которую они совершили и защитили в 1917-м.

Дорвавшись до власти, Зиновьев обеспечил себе просто царскую жизнь. Наружу вылезло все, что так тщательно скрывал поборник «социальной справедливости» в предреволюционные годы, – склонность к демагогии, отсутствие выдержки, исключительное честолюбие, тщеславие и барство. Вот отрывок из воспоминаний Г. Соломона, который в 20-х гг. был торговым представителем России в Эстонии. «Однажды ко мне прибыл личный представитель вождя Коминтерна некто Сливкин, имевший поручение приобрести по специальному списку товары, якобы необходимые Коминтерну, – вспоминает Г. Соломон. – На эти цели по приказу Зиновьева я должен был выделить 200 тысяч марок. Товары Сливкиным были закуплены, и он потребовал два вагона для их срочной отправки. Я спросил у своего коллеги, ведавшего отправкой этих вагонов, что это за срочный груз, который должен быть отправлен вне всякой очереди, ранее столь необходимых в то время России народно-хозяйственных грузов. Вот его ответ: “Все эти предметы для стола и тела товарища Зиновьева… У Зиновьева, у этого паршивого Гришки, царскому повару (Зиновьев, по слухам, принял к себе на службу царского повара) не хватает разных деликатесов, трюфелей и черт знает чего еще для стола его барина… Ананасы, мандарины, бананы, разные фрукты в сахаре, сардины… А там народ голодает… А мы должны ублажать толстое брюхо ожиревшего на советских хлебах Зиновьева”. До революции это был худощавый, юркий парень с совершенно скромными манерами. Теперь же когда мы встретились, передо мной сидел растолстевший малый с жирным, противным лицом и громадным брюхом. Держал он себя важно и нагло. Этот ожиревший на выжатых из голодного населения деньгах каналья едва говорил, впрочем, он не говорил, а вещал…»

Сотрудница Коминтерна А. Куусинен в своей книге «Господь низвергает своих ангелов» вспоминала: «Личность Зиновьева особого уважения не вызывала, люди из ближайшего окружения его не любили. Он был честолюбив, хитер, с людьми груб и неотесан… Это был женолюб, уверенный в том, что он неотразим. К подчиненным был излишне требователен, а с начальством – подхалим». Как вспоминал бывший помощник Сталина Борис Бажанов, Зиновьева в партии не любили, хотя его недостатки были присущи многим вождям большевиков. Он был трус, интриган, любил пользоваться благами жизни, при нем всегда был клан его людей…

Впрочем, Зиновьев был не одинок в своем русофобстве, комчванстве и склонности к обжорству. Это нам в революционных фильмах сообщали о том, что вожди большевиков были беззаветными интернационалистами и питались едва ли не корочкой черного хлеба, страдая вместе со всем народом от голода. На самом деле все было иначе. Вот свидетельство жены Троцкого – Натальи Ивановны Седовой: «Красной кетовой икры было в изобилии… Этой неизменной икрой окрашены не в моей только памяти первые годы революции». Во время, когда в Москве и Петрограде обезумевшие люди стояли в длинных очередях за хлебом, когда в Поволжье умирали от голода люди, комиссарша Красного флота Лариса Рейснер, занимая особняк с прислугой, принимала ванны из шампанского и устраивала званые вечера. На приеме делегатов Первого конгресса Коминтерна в Большом Кремлевском дворце 5 марта 1919 г. большевики повергли всех в шок, столы ломились от яств. Ленин лично приказал доставить к столу из запасов Совнаркома «икры – 110 пудов, поросят молочных – 800 пудов, рыбы красной – 200 пудов»