Эйден приподнял левую бровь.

– Мы как-то очень быстро перешли от пары ваз к чему-то существенному.

Таш посмотрела на него:

– Пространство определяет изделие.

– Я-то думал, изделие определяю я, – сказал он, – будучи заказчиком.

Таш резко приподняла подбородок.

– Заказчики всегда так думают.

Натаниэль рассмеялся:

– Это может быть твой заказ, Эйден, и результат твоего творчества, Наташа, но это мое здание. Поэтому мы равно заинтересованные партнеры.

Таш снова повернула голову к нему, ей понравилась идея быть партнером Натаниэля, можно даже потерпеть его сына.

– Вы владеете всем зданием?

Она и не подозревала, насколько богаты Муры. Здания в самом сердце центрального делового района не дешевы.

– Набиваете цену? – спросил Эйден.

– Эйден. – Неодобрительный взгляд карих глаз пресек его.

– Это не праздный интерес, важно понять, нужно или нет получать разрешение других арендаторов. Экономия времени.

Натаниэль кивнул, довольный ее ответом.

– Итак, обговорим дизайн?

Оба Мура были поглощены ею и, казалось, совершенно не озабочены уходящим временем. Но в глубине сознания она понимала, во сколько обойдутся девяносто минут двух топ-менеджеров компании.

– Думаю, пожалуй, хватит для начала. На следующей неделе я смогу отправить вам по электронной почте несколько эскизов.

– Привози их сюда, – предложил Натаниэль, Эйден сощурился. – Мы сможем пообедать в следующий раз. Сейчас немного поздновато.

Нет, если вы спросите ее урчащий желудок. Она слишком нервничала, чтобы поесть заранее.

– Звучит заманчиво.

Эйден снова нахмурился. Если он будет продолжать в том же духе, навсегда испортит свой импозантный лоб.

Прощание вышло кратким. Таш едва ли могла открыто обнять Натаниэля, как ей хотелось. Эйден вызвал ей лифт, придержал дверь, когда та открылась. Словно желая убедиться, что Таш на самом деле туда войдет, затем тоже шагнул в кабину.

– Вам, видимо, нужно быть где-то в другом месте, – намекнула она.

Быть где-то в другом месте, а не следить за ней.

– Я вызову вам такси, – буркнул он.

– Я поеду на электричке.

Эйден шел за ней по пятам до вестибюля.

– Я провожу вас на станцию.

– Я остановлюсь где-нибудь перекусить.

– Замечательно. Умираю с голоду.

Таш бросила на него взгляд исподтишка. Утонченный. Большинство мужчин, по крайней мере, изобрели бы какую-нибудь причину, чтобы остаться с ней и чем-нибудь поразить. Этот же даже не потрудился придумать причину.

– Я не собираюсь выходить с вами в свет, Эйден.

Он обернулся.

– Не помню, чтобы я это предлагал.

– Вы сочли это само собой разумеющимся. Наши отношения сугубо профессиональные.

Говоря о причинах…

Он сощурился:

– Это просто обед, Наташа. Я вряд ли буду делать вам предложение за поджаренным сэндвичем.

Она расправила плечи.

– Опыт показывает, именно так и происходит.

Высокомерие. Вседозволенность.

Эйден наклонил голову. Что-то недоброе мелькнуло в его лице.

– У вас неправильный опыт.

Таш рассмеялась:

– Трудно не согласиться.

Последние четыре года средней школы она успешно отбивала атаки мальчиков, которые думали, что ее одежда хиппи отражает жизненные ценности. После школы мужчины хотели заполучить представительницу нетрадиционной художественной школы на свою стену трофеев. А потом Кайл…

– Ланч. И все.

Эйден посмотрел на нее сверху вниз, презрительно изогнув губы.

– Пока вы не скажете мне иное.

Уфф. Такая тонкая граница между самоуверенностью и самодовольством. К первому она не могла не чувствовать притяжения, от другого хотелось бежать. У нее было достаточно высокомерных мужчин. Таш бросила испепеляющий взгляд и повернулась к выходу. В хорошо вымытом стекле фасада увидела отражение его улыбки. Легкой. Искренней.