Подумал малодушно: «Может, не выносит?»

Сразу устыдился, виновато взглянул на Надюшку. Погладил по волосам. Она, не просыпаясь, схватила его руку, прижала к щеке. Беременность ей, наверно, будет к лицу. Но если сейчас начинает капризничать, что дальше будет? И располнеет еще больше. И главным для нее станет не он – а крикливый и требовательный младенец.

«Классические страхи молодого отца», – усмехнулся про себя.

Сделав усилие, Дима отогнал тревожные мысли и отправился на кухню варить кофе. Прежде они с Надюшкой, по традиции, начинали первый день нового года с бокала шампанского. Но теперь ей нельзя, в одно лицо неинтересно, а на языке наркологов вообще называется алкоголизмом.

Ничего. Отметим праздник икрой. Намазывать бутерброды поленился – откусывал хлеб, черпал рыбьи яйца из банки. Хорошо, что Надюха спит, а то б изворчалась. Обычно, когда завтракал один, просматривал новости в телефоне, сравнивал, как об одном и том же событии разные источники пишут. Но сегодня даже минимальной аналитики не хотелось, поэтому тихонько, чтобы не разбудить Митрофанову, включил телевизор.

Поют. Пляшут. «Огонек» двадцатилетней давности. В очередной раз «Ирония судьбы». Снова кино – древний «Морозко». Собрался выключить, да попал на новости.

Москвичи купили фейерверков и петард на многие миллионы рублей… по кольцевой линии метрополитена курсирует праздничный поезд… и даже хроника происшествий с новогодним отливом: пьяный Дед Мороз остановил на улице прохожего и потребовал рассказать стишок. А когда гражданин отказался – дал ему в глаз. Пострадавший госпитализирован с сотрясением мозга, «добрый волшебник» задержан.

«М-да, Новый год в России – сакральный праздник. К нему долго готовятся и еще дольше отходят. Может, все-таки шампанского?» – подумал Дима.

Только что благостно улыбавшийся ведущий стер улыбку с лица:

– Теперь, к сожалению, совсем не праздничная новость. Сегодня утром в Олонецком парке обнаружили тело молодой женщины. Ей нанесли больше двадцати ударов ножом. Погибшей было тридцать два года, она находилась на девятом месяце беременности. Почему оказалась в новогоднюю ночь в парке одна, неизвестно. По подозрению в убийстве, насколько нам известно, пока никто не задержан.

Мертвую женщину, к счастью, не показали – только мрачный, черный мешок и алые пятна крови на снегу.

Дима в предзнаменования и прочую мистику не верил.

Но вчера, когда поздравлял в театре Надю и выслушивал ее ахи, подумал: нехорошо, что как раз накануне ее сногсшибательной новости он убийство беременной взялся расследовать.

А сейчас – того хуже: опять смерть будущей матери. Совсем неподалеку от их дома. И снова в деле фигурирует нож.

Дима надеялся, что ведущий расскажет: была ли женщина замужем? Есть ли предположения, кто ее убил?

Но на экране снова запестрели праздничные, чепуховые новости, так что Полуянов в раздражении выключил телевизор. На душе совсем тревожно – хотя уверял себя изо всех сил, что никаких знаков судьбы нет и у них с Надюшкой, конечно, все будет хорошо.

А тут и подруга проснулась. Румяная, сонная, в коротком халатике вышла в кухню. Улыбнулась лукаво. Предложила:

– Давай, может, по глоточку шампанского? Чтобы не нарушать традицию?

– Тебе ведь нельзя!

– Ну… допустим, я пока ни о чем не знаю. Да и официального подтверждения нет.

А он вдруг поймал себя на мысли: вдруг бы беременности действительно не оказалось. Слишком хлопотно. И слишком волнительно.

Новый год Полину конкретно утомил. «Действующий» сынуля никак не хотел засыпать, тот, что пока в животе, активно пинался. Муж заранее объявил, что ждет, как минимум, четыре разных салата. Свекровь настояла: нужно обязательно испечь пироги. Вот и металась: от рыдающего малыша на кухню, потом в комнату – очередное подать-принести, и снова к плите. Только на десять минут и присела, когда президент поздравлял. В три часа ночи едва на ногах держалась, а на улице петарды взрывают, – сын проснулся, снова начал рыдать. В общем, не чаяла, когда до постели доберется.