– Возможно, без одежды я понравлюсь вам меньше.

– Даже если и так, вы все равно получите интервью, – соблазнял ее он. – Честное слово, Николь. Ведь вы и сами этого хотите. Просто скажите «да» и получите.

С этим было сложно спорить. Но выполнить эротические желания циника – значит переступить через себя. Ее тело и ее душа были единым целым, и отделить одно от другого она не могла.

Николь Рейнолдс принадлежала к тем людям, которые, ступив однажды на тропинку, с нее не сворачивают. Когда-то она решила стать журналисткой и планомерно двигалась к этой цели. Не только в профессиональном плане, но и в личной жизни. Она понимала, что профессия не подразумевает наличие семьи, и была готова к этой жертве.

Ей нравился такой образ жизни, она была трудоголиком и ни о чем не жалела. Но сейчас что-то в ней надломилось. Шестое чувство подсказывало, что отношения с Коннером могут изменить и ее карьеру, и личную жизнь. Оставалось понять, в какую сторону.

Если она согласится на его условия, нужно получить гарантии того, что об этом никто не узнает. Но еще больше ее беспокоило другое: как стать любовницей Коннера и при этом не влюбиться в него по-настоящему?

Выбор не из легких, а времени на размышление не было – Коннер сидел на столике, не сводя с нее глаз.

– Коннер, я понимаю, что вам не терпится овладеть мною, но все же предлагаю обсудить условия, подходящие для нас обоих.

Он встал и вернулся кресло:

– Другие условия меня не интересуют.

– Но почему? Теряю-то в любом случае я, – возмутилась Николь.

Главное, что она теряла в эту минуту, – сам Коннер. Она понимала это и противилась изо всех сил.

– Не совсем так, – возразил он. – Вы уже поняли, что мне нелегко говорить о личной жизни. Поэтому кое-что я все же теряю.

Николь пристально посмотрела на него. Ее охватило странное чувство жалости к этому пышущему самоуверенностью человеку. Ей хотелось не обнять его, а утешить. И это не имело никакого отношения к физической близости.

Коннер не был похож на других мужчин. И дело не в его деньгах и не в его воспитании. Коннер, сидящий сейчас перед ней, очень сильно отличался от Коннера Макейфи, о котором она читала в Интернете и в журналах.

Он улыбнулся, и Николь уловила в этой улыбке грусть. Он скрывал свои эмоции. Коннер несколько раз повторил, что хочет ее, но это были всего лишь слова. Что происходило у него внутри, было сложно понять. Возможно, даже и ему самому.

Николь взглянула на часы. Удивительно, но прошло уже полчаса. А ей казалось, она только что пришла.

– Мне пора, – сказала она. – Я позвоню вам через пару дней и сообщу о своем решении.

Коннер поднялся и протянул ей руку. Как странно – они уже целовались, но ни разу не пожимали друг другу руки. Его рукопожатие было крепким – как у мужчины, уверенного в себе.

«Неудивительно», – подумала Николь.

– А почему вы уверены, что я не передумаю? – спросил Коннер, проводя большим пальцем по ее кисти.

– Я не уверена. Но мне в самом деле нужно подумать.

– Иногда это только усложняет дело.

– Для меня важна моя карьера. И моя личная жизнь.

– Это интересно. – Он холодно улыбнулся. – Я предлагаю вам то, что может поспособствовать и тому и другому.

– Это действительно интересно, – согласилась Николь. – Но я не знаю, как отреагирует мой босс. Его может расстроить такое усердие с моей стороны. – Она высвободила руку. – Можем ли мы вернуться к схеме «один поцелуй – один вопрос»?

– Отчасти, – ответил Коннер.

Николь округлила глаза:

– Что это значит?

– Это значит, что я все равно не отпущу вас без поцелуя, – пояснил он. – Вдруг вы и впрямь откажетесь стать моей любовницей?