А если серьезно? Я не женюсь ни за что на свете. Зачем покупать корову, если можно заработать непереносимость лактозы, потягивая молоко из каждой сиськи в округе? Я видел, как мои друзья влюблялись и шли на все, чтобы заполучить девушку. Похоже, это то еще бремя.

– Нет. – Я самодовольно ухмыльнулся Киллиану, пытаясь сохранить остатки гордости. Я постепенно начал смиряться с тем, что отец испортит следующие полгода моей жизни, и мне остается только продержаться до конца. – Все удалено. Во всем, что касается общественности, я такой же золотой, как и ты, старина.

Отстойно, что я даже не мог вспомнить эту тупую оргию, из-за которой вляпался в неприятности. Мне бы очень хотелось держаться за эти драгоценные воспоминания каждый раз, когда приходится иметь дело с отцом или Киллом.

– Прекрати говорить «старина». Ты не Великий Гэтсби, – сказал отец.

– У Килла все вокруг сводится к бесконечному соперничеству, – прорычал я.

– Так и есть. А ноют по этому поводу как раз проигравшие.

– Точняк, че, – кивнул я, лопнув пузырь жвачки с корицей.

– Точняк? Че? – Килл бросил на меня взгляд, каким смотрят на последствия ужасной автомобильной аварии. – Да кто так разговаривает? Что ты имеешь против английского языка? Ты коверкаешь его при любой возможности. Английский обидел тебя, когда ты был ребенком? Покажи мне где на кукле[15].

– Здесь. – Я прислонил указательный палец к виску, изобразив рукой пистолет, и шумно выдохнул, делая вид, будто стреляю себе в голову.

Брат покачал головой и оставил меня наедине с отцом. Было странно находиться с ним в одном помещении без посторонних, это и впрямь было редким явлением.

Казалось, отец всегда питал слабость к невинной Эшлинг и восхищался дьявольски умным и хладнокровным Киллианом. А я был диким созданием, которому не хватало лоска Фитцпатриков, и мы оба знали почему, хотя никому не хватало духу сказать об этом вслух.

Отец снял очки и, положив их на стол, откинулся на спинку кресла.

– Помнишь документ, что я тебе показал? Тот, в котором я вычеркнул тебя из завещания? – спросил он.

– Такое я не скоро забуду. – Я выплюнул жвачку в мусорное ведро в другом конце кабинета, с легкостью пульнув ее прямо изо рта.

Мне было не стыдно признать, что я хотел получить семейное состояние, и очень сильно. Наследство было моим единственным шансом на выживание. Я не умел ничего, кроме как трахаться и закатывать вечеринки. С такими способностями я мог стать только стриптизершей в Лас-Вегасе. К сожалению, для этого мне не хватало сисек.

– Я отправил его своему адвокату, подписанный и твоей матерью, и мной. – Отец постучал пальцем по подбородку, обдумывая свои слова.

Я почувствовал, как кровь закипает в жилах, и сжал руки в кулаки.

– Зачем ты это сделал, ведь я же согласился на твои условия? – спросил я спокойнее, чем рассчитывал сам.

Истериками в доме Фитцпатриков ничего не добьешься. Чем ты эмоциональнее, тем выше риск, что отец и Килл разобьют тебе сердце.

– Велел придержать его, пока не закончатся твои шестимесячные ограничения, чтобы ты понимал, насколько серьезно мы с твоей матерью относимся к этому вопросу.

Я ничего не сказал. Я оказался в его власти, и это приводило меня в бешенство. Возможно, пойти в колледж и найти себе какую-то опору было не такой уж плохой идеей. Я посмотрел в окна на неясные очертания небоскребов Бостона. Сжал пальцами деревянную лошадку, висящую у меня на шее.

– Брось теребить свои жемчуга и не вздумай связываться с девчонкой Бреннан, – прорычал отец.

Убрав руку от лошадки Дала, я прикусил щеку, пока не почувствовал теплый солоноватый вкус крови во рту.