Кровь все текла, и Тэлли чувствовала, как от нее ускользает что-то важное, что-то такое, что она хотела бы сберечь, удержать…

– Тэлли!

Она подняла голову и увидела Периса. Тот, смеясь, поднимался по берегу.

– Знаешь, не очень-то здорово получилось, Тэлли-ва. Я чуть в реку не рухнул!

Он изобразил, как тонет, отчаянно барахтается и погружается в глубину.

Тэлли не выдержала и расхохоталась, глядя на эту пантомиму. Глупо было дрожать как осиновый лист, когда рядом Перис.

– А что такого страшного? Ты разве плавать не умеешь?

Он засмеялся и, упав на траву рядом с Тэлли, принялся сражаться со стропами куртки.

– Я же не в плавках, – объяснил он и потер плечо. – И к тому же здорово ушибся.

Тэлли попробовала вспомнить, зачем ей понадобилось прыгать с башни, но из-за вида собственной крови все мысли вылетели из головы. Хотелось только одного – спать, спать… Все вокруг выглядело слишком резким и ярким.

– Прости.

– Просто в следующий раз предупреждай.

У них над головами расцвел очередной букет фейерверка. Перис, прищурившись, вгляделся в лицо Тэлли. Его изумление было таким искренним…

– Откуда у тебя кровь?

– Ой, да ну… Ты когда от земли отлетел, я о твою коленку стукнулась. Жуть, да?

– Не очень-то красиво. – Он заботливо сжал ее руку. – Не бойся, Тэлли. Я сейчас вызову надзирательскую машину. Они сегодня что-то разлетались, прямо как мухи роятся…

Но вызывать никого не пришлось. Машина уже приближалась. Аэромобиль бесшумно пролетел над ними, его фары выкрасили траву в красный цвет, а потом на Тэлли и Периса нацелился луч фонаря. Тэлли вздохнула и позволила миру вокруг померкнуть, утратив режущую глаза яркость. Теперь она понимала, почему день получился таким ужасным. Она чересчур сильно переживала из-за того, как проголосуют за нее «кримы» и что надеть на маскарад. Надо было веселиться в свое удовольствие, а она ко всему отнеслась слишком серьезно. Ничего удивительного, что когда ей еще и вечеринку испортили, она выпала в осадок.

Тэлли усмехнулась. Да уж, выпала так выпала… Но теперь все снова хорошо. Уродцы и жестокие красавцы ушли, Перис рядом, и он о ней позаботится. Тэлли испытывала необычайное облегчение. Ударилась головой, вот крыша и съехала. Смех, да и только – ей почему-то показалось важным, что говорят какие-то жалкие уродцы.

Аэромобиль приземлился неподалеку, из него выпрыгнули двое надзирателей и направились к Перису и Тэлли. Один держал в руке кейс с аптечкой первой помощи.

«Вот когда станут мне голову в порядок приводить, – подумала Тэлли, – надо будет попросить, чтобы вставили заодно глазные импланты, как у Шэй. Не точно такие же, конечно, копировать нельзя, но в таком же духе». Она не спускала глаз с лиц надзирателей. Это были зрелые красавцы, спокойные и мудрые. Они знали, что делать, и смотрели на Тэлли так заботливо, что она перестала стыдиться своего окровавленного лица.

Надзиратели отвели Тэлли к машине и обрызгали ее лоб особым ранозаживляющим спреем, так что на нем сразу наросла новая кожа, а еще дали таблетку, чтобы снять отек от ушиба. Когда она поинтересовалась насчет синяков, надзиратели посмеялись и сказали, что от синяков она застрахована благодаря операции. Синяков она могла не бояться до конца своих дней.

Поскольку Тэлли получила травму головы, ее обследовали на предмет функционирования нервной системы. Водя туда-сюда указкой с красным огоньком, надзиратели проверили, как работает ее глазная «мышь». Тест показался Тэлли устаревшим, но надзиратели заверили ее, что благодаря этому исследованию можно определить, нет ли у нее сотрясения мозга или черепно-мозговой травмы. Перис рассказал историю о том, как однажды влетел в прозрачную дверь особняка Лилиан Рассел и как потом ему долго-долго пришлось лежать с открытыми глазами, а иначе бы он умер – так ему говорили. Все снова дружно посмеялись.