– До чего сложно подобрать тебе платье, – бормотала кормилица. – Ты же похожа на покойницу. В кого такая пошла.

Вот тут я не выдержала. Да, у меня чересчур светлая кожа даже по меркам жителей долины, а уж по сравнению со смуглыми людьми Дракона я вовсе невероятно бледная. Причем черные волосы только подчеркивают белизну кожи. В детстве я переживала по поводу нестандартной внешности, эти комплексы не до конца себя изжили. Подобные замечания цепляют меня до сих пор.

– Хватит! – перебила я кормилицу. – Я не стану терпеть от вас унижения. Будьте добры, держите свое мнение при себе. Мне оно не интересно.

Кормилица поджала губы. Наверняка ей было что ответить, но она смолчала. В тот момент я была уверена, что одержала маленькую победу. Мне было невдомек, что я лишь укрепила врага в мысли, что меня следует уничтожить.

Дальнейшая примерка проходила в тишине. Я выступала в роли безвольного манекена. Куклы, которую наряжают, причесывают, украшают. Одним словом, подготавливают к выходу в свет. Меньше всего хотелось думать ради чего так стараются, но в памяти упорно всплывали слова Дракон. Я еще не стала женой, но кое-что знала о развлечениях мужчин. Пусть и со слов придворных дам. Неужели меня готовят для чего-то подобного?

Наконец, наряд выбран – платье янтарного цвета с широкими рукавами и узорами-цветами на юбке. Я терпеливо сносила чужие прикосновения, пока меня одевали, мыслями находясь далеко от грота. В тяжелые минуты я всегда так делаю: ухожу с головой в приятные воспоминания. Вроде я здесь, а нет меня.

Девушки расчесывали мои волосы, а я представляла на их месте свою старую няню. Ее заботливые руки, немного грустную улыбку, и сердце щемило от нежности.

– На-ка, – кормилица протянула мне кубок, – выпей воды. А то, небось, мучаешься от жажды.

Я удивленно приподняла брови, но кубок взяла и поблагодарила за заботу. Пить действительно хотелось. Здесь, наверное, всегда так. И вода дороже драгоценных металлов.

Служанки поправляли расклешенные рукава, не давая мне поднести кубок к губам. Я застыла, чтобы им не мешать. В памяти всплыло, как Дариус в последний раз держал меня за руку. Его пальцы гладили тыльную сторону моей ладони, он наклонился и шептал мне на ухо, щекоча кожу своим дыханием, как будет скучать и считать минуты до нашей встречи.

– Люблю, – говорил он, целуя венку на моей шее. – Скорей бы назвать тебя своей.

– Потерпи, недолго осталось, – смеялась я, отбиваясь от его настойчивых рук. Казалось, они были повсюду: гладили, сжимали, пока губы покрывали поцелуями мои скулы и щеки, подбираясь к губам.

– Всего один поцелуй, – умолял Дариус. – Дай мне что-то, чем я смогу утолить тоску по тебе в разлуке.

– Всего один, – повторила я эхом.

Кровь прилила к щекам, когда его губы коснулись моих. Приятная дрожь распространилась на все тело. Я была готова нежиться в объятиях Дариуса вечность, но нас прервало появление отца.

– Княжна, – произнес он.

Я дернулась, выпадая из фантазии. Отец всегда обращался ко мне по имени, да и голос был другим.

Я часто заморгала, приходя в себя. На этот раз ушла слишком далеко, забыв, где и с кем нахожусь. Голос, конечно, принадлежал не отцу, а Дракону. Я сжалась, едва это поняла.

– Княжна, – повторил он. – Дай мне свой кубок.

Я так и не попила – замечталась, а теперь Дракон чуть ли не силой забрал у меня воду. Издевается? Решил мучить меня жаждой? Пусть и не надеется, что я буду его о чем-то умолять. Лучше умру от обезвоживания.

Отобрав у меня кубок, мужчина поднес его к лицу и понюхал содержимое. Затем повернулся к кормилице.