Авторитет Рина среди акверов был высок. Охранник как раз из таких и, следовательно, пропустил меня в больницу без лишних слов.

– Какая палата? – на ходу осведомилась я, пересекая небольшой вестибюль.

– Первая на втором этаже, – ответил стихийник, не отставая от меня ни на шаг. – Припозднилась ты сегодня. Или не хотела приходить?

– Скажешь тоже. Приходить не хотела, – обиженно брякнула, уже поднимаясь по лестнице. – Будильник не услышала.

– Чем же таким занималась всю ночь, м?

– Рин… – Миши, следовавший за нами тенью, осадил друга. – Мы все переживаем за Ойю. Пожалуйста, не нагнетай.

– Спасибо, Миши, – искренне поблагодарила я.

Если бы Рин узнал, что стало причиной моего недосыпа, думаю, его разговор с Ойей ограничился бы ударом в челюсть. Это как минимум. Лично мне не хотелось становиться яблоком раздора между мальчишками. Никогда. Одна из причин, почему я не приняла чувства никого из них. И, вероятно, не приму. Сцена в коридоре мужского общежития не в счет. У кого из молодых студентов гормоны не шалят периодически?

Остановившись перед нужной палатой, задержалась, взявшись за дверную ручку. Но Рин не дал мне возможности собраться с мыслями. Положил свою руку поверх моей и повернул.

По одинокой койке в светлом помещении скользили солнечные лучи. В вазе на тумбочке – свежий разноцветный букет. Миши всегда успевал посетить цветочный магазин перед сдачей. Мелочь, а все равно приятно.

Судя по мерному дыханию и закрытым глазам, файер дремал. В ближайшие дни ему потребуется больше времени на отдых, чтобы изъятая из организма стихийная кровь как можно скорее восстановилась.

Приблизившись к койке, присела на белый стульчик и взяла охладевшую руку Ойи в свою.

В такие моменты чувствую укол несправедливости лишь из-за того, что родилась нейтралом, и процедура всемирной сдачи крови обходит меня стороной. Мне бы хотелось пережить то же, что ежегодно переживают ребята. Мы всегда всё делали вместе. Кроме этого.

А вдруг, однажды технологический прогресс Элементарии настолько скакнет вперед, что крови потребуется больше? Намного больше, чем изымают сейчас? Если даже сейчас есть стихийники, не способные пережить процедуру, что же будет дальше? И как Сезон (существуй бы он) мог допустить подобное? Не лучше ли найти другой источник энергии и оставить всех в покое? Какую-нибудь альтернативу? Тогда не страдали бы стихийники. Тогда не презирали бы нейтралов.

– В два раза больше, – охрипший голос пациента вывел меня из раздумий.

– Что? – непонимающе переспросила я.

– В два раза больше… сдал.

– О, красавчик! – незамедлительно похвалил Рин рвение друга. Вытянул ладошку для того, чтобы дать пять и хлопнул по дрожащей руке Ойи. – Я бы на такую авантюру не решился.

– Ты сумасшедший, – сдвинула брови, а теплая улыбка друга заставила меня покраснеть и отвести взгляд в сторону. – Просто ненормальный.

– Такой, какой есть.

В палате мы просидели до позднего вечера. До тех пор, пока Ойя не смог ее покинуть, опираясь на Рина и Миши. Голова его всё еще шла кругом, в глазах двоилось, руки подрагивали, а ноги подволачивались. Слишком много сил покинуло парня в один момент, но он жив, относительно здоров и через неделю-другую окончательно придет в себя.

Вот пройдет зима, сойдут снега, побегут ручьи, и тогда настанет очередь Рина провести весь день на больничной койке. Разумеется, мы все будем рядом. Из года в год, из года в год вместе.

Попрощались у перекрестка. Львиная доля файеров завтра будет отсутствовать на занятиях. Надеюсь, и Ойя побережет себя хотя бы до послезавтра.