– Красота… – Выдохнула Кристина, оглядывая комнату.

Несмотря на обилие ярких красок и огоньков, здесь и правда было очень уютно. Пожалуй, Рождество она представляла себе именно таким. Домашним, немного выматывающим в приятном смысле, и конечно же ярким. Теплый вечер в кругу друзей после бурного дня и плотного вкусного ужина – вот, каким оно ощущалось теперь, когда девушка буквально могла коснуться его руками.

– Что, все? – спросила Лавли, – Начинаем праздновать?

– Я за! – Искренне радостно воскликнула девушка.

– Ну вот. Наконец и ты улыбаешься. Значит все не зря.

Гордо, словно о собственной безоговорочной победе, сообщила подруга.

Да наверно это и была она. Ее победа. Ведь Кристина на самом деле очень давно не чувствовала себя так радостно и легко, как в этот самый момент.

– Расскажешь мне?

Девушка грустно улыбнулась подруге, почувствовав, что наверно впервые в жизни не хочет ничего скрывать. Ну, разве что самое-самое странное. То, что Лавли, даже если постарается, все равно не в силах будет понять до конца.

И Кристина открылась ей…

– Так. Стоп.

Спустя минут десять пространных и неловких объяснений Кристины, Лавли почесала голову и сильно сдавила переносицу пальцами, пытаясь привести свои мысли в порядок.

– Значит твоя семья… что-то вроде язычников?

– Ну… – девушка задумчиво отвела взгляд, пытаясь подобрать слова, – смотря что считать язычеством. В общем смысле, мои родители как все. Папа дантист, мама домохозяйка. Просто они верят в вещи, в которые верили очень и очень давно. Это, как если бы христианство почти забыли. Их… хм… религия, была такой же популярной когда-то.

– Ну, то есть они язычники?

Кристина сдалась, закатив глаза.

– Ох, ладно. Да. Мои предки – язычники.

– А ты? – спросила Лавли с живым интересом, придвинувшись к подруге.

– Ну, я… скажем так, соблюдаю некоторые традиции, но скорее по привычке. Это знаешь, как если бы ты всю жизнь прожила у суеверной бабушки и все равно считала себя атеисткой. И тут тебе дорогу перебегает черная кошка. Ты можешь сколько угодно убеждать себя, что согласно теории вероятности, она должна была перебежать тебе дорогу хоть раз за всю твою жизнь, и что вообще все это произошло совершенно случайно… но все равно три раза плюнешь себе через плечо, и пойдешь другой дорогой.

Лавли призадумалась.

– Значит ли это, что тебе нельзя отмечать Рождество?

– Хм… наверно. Мои родители бы этого не одобрили, но ты же им не скажешь? – улыбнулась Кристина, снова перестав быть серьезной. – В конце концов я уже большая девочка и сама могу решать, что мне делать, а что нет. Кроме того, они живут на другом конце страны. Как бы они смогли мне запретить?

– Ага! Так вот в чем был твой хитрый план? Ну, признайся. Ты же сбежала от родителей, чтобы отпраздновать со мной Рождество, да?

– Ой, все. Раскусила. Да, да, все именно так и было!

Подруги расхохотались и крепко обнялись, едва не расплескивая кофе из кружек.

– Ах, иди уже сюда, рождественская сестра. Я же знала! Я всегда знала, что ты на самом деле так же сильно влюблена в Рождество, как и я!

Девушки торжественно чокнулись праздничными кружками с кофе и замолчали, разглядывая огоньки на ели. Каждая, погрузившись в свои мысли.

– Знаешь, на самом деле можно сказать, что мы все же отмечаем этот праздник. Ты же наверняка слышала о том, что само торжество имеет языческие корни, и Иисус Христос мог родиться вовсе не в декабре?

Лавли отрицательно промычала, отпивая из кружки.

– Нет. Расскажи?

– Я в общем-то плохо знаю подробности, но вроде император Константин, который узаконил христианство в Римской Империи, повелел отмечать Рождество Христово в день декабрьских ид, языческого праздника рождения нового года. Специально. Чтобы изжить старую традицию и привить новую.