Теперь же они тянулись, чтобы прикоснуться к моему рукаву или ладони. Некоторые вручали нам небольшие подарки, свое единственное подношение: черствые краюшки хлеба, спрятанные про запас, гладкие камешки, обрывки кружев, кристаллы соляных лилий. Бормотали молитвы за наше здоровье со слезами на глазах.

Я заметила удивление Жени, когда одна женщина накинула зеленый молитвенный платок ей на плечи.

– Не черный, – сказала она. – Тебе черный не к лицу.

В горле появился комок. Не только Апрат удерживал меня от этих людей. Я сама от них отстранилась. Их вера вызывала у меня сомнения, но в основном я боялась их надежды. Любовь и забота в этих скромных жестах были обузой, которая мне не нужна.

Я расцеловала их в щеки, пожала руки, дала клятвы, которые неизвестно, сдержу ли, а затем мы двинулись в путь. В Белый собор меня доставили на носилках. Но по крайней мере покидала я его на своих двоих.

Мал возглавил процессию. Толя и Тамара замыкали ее и следили, чтобы за нами никто не пошел.

Благодаря доступу Давида к архиву и врожденному чувству ориентации Мала, им удалось составить приблизительную карту туннельной сети. Они начали прокладывать курс к Раевости, но в их данных имелись пробелы. Как бы ни старались они учесть все, мы не знали наверняка, куда попадем.

После моего побега из Ос Альты люди Дарклинга пытались проникнуть в сеть туннелей под церквями и святилищами Равки. Когда поиски ни к чему не привели, они начали бомбежку: перекрывали выходы, пытались выкурить всех, кто искал убежища, на поверхность. Алкемы Дарклинга изобрели новые взрывчатки, которые рушили здания и запускали горючие газы под землю. Все, что требовалось, это искра одного инферна, и целые секции древней сети туннелей обрушивались. Это одна из причин, по которой Апрат настаивал, чтобы я оставалась в Белом соборе.

Ходили слухи об обвалах к западу от нас, поэтому Мал пошел на север. Не самый прямой маршрут, но мы надеялись, что он хотя бы надежен.

Было приятно идти по туннелям, наконец-то чем-то заняться после стольких недель в заключении. Мое тело ослабло, но я все равно чувствовала себя сильнее, чем в прошлые месяцы, и шла без жалоб.

Я старалась не слишком задумываться о том, что будет, если контрабандистский пункт в Раевости не активен. Как найти принца, который не хотел, чтобы его нашли, и при этом не рассекретить себя? Если Николай жив, он может искать меня или же заключить союз с кем-нибудь еще. В конце концов, откуда ему знать, что я не умерла в битве при Малом дворце?

Чем дальше мы отходили от Белого собора и его странного алебастрового сияния, тем темнее становилось в туннелях. Вскоре дорогу освещали только прыгающие отсветы фонариков. Местами проходы были настолько узкими, что нам приходилось снимать рюкзаки и протискиваться между стенами. Затем, без всякого предупреждения, мы оказались в огромной пещере, настолько просторной, что в ней можно было бы пасти лошадей.

Мал был прав: когда столько людей путешествуют вместе, они шумны и нерасторопны. Мы невыносимо медленно двигались длинной колонной, с рассредоточенными вдоль линии Зоей, Надей и Адриком; в случае обвала шквальные смогут призвать воздух и обеспечить нас под землей необходимым для спасения временем.

Давид и Женя плелись позади, но, похоже, виноват в этом был Давид. В конце концов Толя не выдержал и снял громоздкий рюкзак с узких плеч Давида.

А затем застонал.

– Да что у тебя в нем?

– Три пары носков, запасные штаны и рубашка. Фляга. Кружка и оловянная тарелка. Цилиндрическая логарифмическая линейка, хронометр, банка елового сока, моя коллекция антикоррозийных веществ…