. Их, правда, удалось обнаружить только по танковым частям ЗабВО и по 22-й механизированной бригаде КВО, но в обоих случаях эта выучка оказывалась не более чем посредственной. Обследовав 19–21 августа 1937 г. 22-ю мехбригаду, комиссия полковника Л.А. Книжникова из АБТУ РККА выявила, что механики-водители, отрабатывая задачу по вождению Т-26 «с максимальной скоростью, но не в ущерб наблюдению, стрельбе и маскировке», «недостаточно» учитывают особенности местности (т. е. мешают и наблюдать из танка, и стрелять из него, а также демаскируют машину.)^>251. А комвойсками ЗабВО М.Д. Великанов, выступая 22 ноября на Военном совете, признал «слабую подготовку» своих механиков-водителей «к вождению танков с закрытыми люками, что ведет к блужданию экипажа на поле боя и к невыдерживанию заданного курса»^>252. Это уже совсем никуда не годилось: люк механика-водителя на Т-26, БТ-5 и БТ-7 располагался в лобовом листе корпуса и, будучи открыт, делал «мехводителя» (да и весь танк) уязвимым даже для ружейно-пулеметного огня!

Однако в первой, «дорепрессионной» половине 1937-го в танковых войсках РККА были явно не сколочены не только батальоны, но и роты, и даже взводы! Ведь, согласно директивному письму А.И. Егорова от 27 июня 1937 г., боевые стрельбы (это, напомним, тактические учения с боевой стрельбой) в танковых войсках были отработаны только в масштабе экипажа… В ОКДВА, как отмечалось в отчете ее штаба от 18 мая 1937 г., были не сколочены даже и танковые экипажи; судя по двум из четырех его танковых соединений, о тактической выучке которых в тот период хоть что-то известно (3-й и 4-й мехбригадам), плохо сколоченными они были тогда и в БВО. А между прочим, в этих двух округах находилась примерно треть танковых частей Красной Армии!

Что же до обнаружившейся в августе 1937-го слабой тактической выучки механиков-водителей 22-й мехбригады КВО, то она также указывает на плохую сколоченность танковых экипажей. Не случайно и эта последняя и то же, что и в 22-й, неумение «мехводителей» вести Т-26 так, чтобы обеспечить скрытность задуманного командиром танка маневра и хорошие условия для наблюдения и ведения командиром огня, в 3-й мехбригаде БВО в апреле того же года были зафиксированы одновременно… Но если в августе 1937-го в 22-й мехбригаде были плохо сколочены экипажи, значит, они были там плохо сколочены и в первой, «дорепрессионной» половине года – ведь сколачивание экипажа в танковых войсках «являлось основной задачей обучения зимнего периода»!^>253

Огневая выучка. Случайная выборка, образованная сохранившимися источниками, указывает на то, что огневую выучку советских танкистов во второй половине 1937 г. следует считать неудовлетворительной. В 22-й механизированной бригаде КВО она была такой в конце августа, но допустить возможность ее улучшения к зиме невозможно: отставание было слишком велико. За то ограниченное время, которое отпускает для этого бой, отмечали проверяющие из АБТУ РККА, танкисты 22-й «еще не умеют быстро и сноровисто произвести весь комплекс манипуляций, из которых составляется изготовка орудия, определение исходных данных [для стрельбы. – А.С.] и само производство точного и меткого выстрела»…^>254 Еще к ноябрю 1937 г. огневая выучка была неудовлетворительной и в 4-й мехбригаде БВО, и у средних командиров-танкистов ОКДВА (т. е. у командиров большей части танков этой армии – Т-26 и БТ-5, огонь из пушки на которых вел именно командир), и в отдельно взятых 23-й мехбригаде и отдельных танковых батальонах 22-й, 66-й и 105-й стрелковых дивизий ОКДВА, и в 45-м механизированном корпусе КВО, и в 7-м мехкорпусе ЛВО – в общем, почти во всех частях и соединениях, по которым нашлись соответствующие сведения… Во 2-й мехбригаде и отдельных танковых батальонах 26-й и 40-й стрелковых дивизий ОКДВА огневую выучку к ноябрю 1937-го оценивали на удовлетворительные 3,5–3,6 балла, но два из четырех танковых батальонов 2-й мехбригады стреляли на «неуд» (3,4 балла)