То же и в 1936-м: даже на разрекламированных Белорусских маневрах на глазах начальника УБП РККА комсостав 2-й стрелковой дивизии «управлял» атакующими подразделениями так, что вместо «взаимодействия огня и движения» они демонстрировали все то же «огульное, мало осознаваемое по тактическому своему смыслу движение вперед». Судя по указанию А.И. Седякина на то, что «подготовка дивизий и бригад» в БВО отличалась в то время «большой равномерностью», не лучше было и в других соединениях…^>122 То, что эта проблема возникла отнюдь не в результате начавшихся репрессий, видно даже из годового отчета БВО от 15 октября 1937 г., в котором, как мы видели, значится, что «управление боевыми порядками взвода и роты» «по-прежнему остается [выделено мной. – А.С.] на низком уровне».

Это видно и на примере четырех стрелковых полков лучше других освещаемого источниками 23-го стрелкового корпуса, в которых в августе 1937-го было зафиксировано неумение командиров взводов организовать «взаимодействие огня и движения». То, что в 109-м и 111-м полках «движение пехоты не всегда обеспечено огнем» и что в этом «виноваты к[оманди]ры», комкор-23 К.П. Подлас лицезрел еще на учениях, устроенных им этим частям в октябре 1936-го! То же самое увидел он, и пропустив в мае 1937-го (т. е. опять-таки до чистки РККА) через тактические учения 111-й и 156-й полки: управление накапливанием сил на исходном рубеже и «взаимодействием огня и движения» является «слабым местом» командиров подразделений (причем опять-таки всех, а не одних лишь взводов)…^>123

Общий «невысокий» уровень «управления отделением в бою», зафиксированный осенью 1937-го в ОКДВА, до начала массовых репрессий был характерен для всей Красной Армии! Младший командир, прямо указывал в своем докладе от 7 октября 1936 г. «О боевой подготовке РККА» М.Н. Тухачевский, «слабо руководит в бою своей частью» (этой «частью» чаще всего было отделение). «Тактическая подготовка младшего командира, – читаем мы в директивном письме А.И. Егорова от 27 июня 1937 г., – страдает теми же недочетами, что и подготовка среднего и старшего командира» (а этот последний, отмечалось чуть выше, «нетвердо управляет и командует частью в тактической обстановке»)…^>124 Что же касается самой ОКДВА, то в обоих ее соединениях, для которых этот вопрос освещается источниками (21-я и 26-я стрелковые дивизии), отделения слабо управлялись и в 1935-м (когда в 21-й «отделкомы» демонстрировали проверяющим незнание… необходимости «взаимодействия огня и движения», а в 26-й – неумение и управлять огнем, и отдавать приказания), и в «дорепрессионном» же марте 1937-го (когда военком 63-го стрелкового полка 21-й дивизии докладывал, что младшие командиры «до сих пор не научились управлять своим подразделением»^>125).

Мы видели, что плохое умение управлять войсками, свойственное командирам подразделений во второй половине 1937 г., упиралось в их тактическую неграмотность. Но те же отделенные командиры 21-й стрелковой дивизии образца 1935 г., не ведавшие, что атаку надо подготавливать и поддерживать огнем, тоже не знали уставных правил боя мелких подразделений! Младший комсостав пехоты ОКДВА – тот, что осенью 1937-го показывал «невысокое» искусство «управления отделением в бою», – начштаба ОКДВА комкор С.Н. Богомягков аттестовал В.К. Блюхеру как «тактически слабый» еще в марте того же года, до чистки РККА…^>126 Тактическая неграмотность командиров отделений БВО и МВО – та, что на сентябрьских маневрах 1937-го побуждала их атаковать без поддержки пулеметным огнем, – была реальностью и в конце 1935-го (советский командир отделения, напоминал в ноябре того года работник 2-го отдела Генштаба РККА И.П. Хориков, «не отличается большой тактической грамотностью»), и весной 1936-го (общая подготовленность «большинства младших и средних командиров» пехоты РККА, заключала директива наркома обороны № 400115с от 17 мая 1936 г., «слабая»)…