Человек с родимым пятном на лице представился как детектив Томас Ванадий. В отличие от врача, он не воспользовался привычным, устоявшимся уменьшительным именем, а голос звучал сухо и бесстрастно, не выражая никаких эмоций.

У Младшего возникло ощущение, что если кто и звал этого человека именем Том, так это его мать. Малая часть его знакомых обращалась к нему: «Детектив», большинство: «Ванадий».

– Что случилось с мистером Каином? – спросил Ванадий.

– Необычайно сильный случай гематемезиса.

– Кровавой рвоты. Один из фельдшеров употребил этот термин. Но в чем причина?

– Видите ли, кровь не была темной и кислотной, то есть не выплеснулась из желудка. Она была алой и щелочной. Ее источник мог находиться в пищеводе, но, скорее всего, это фарингеальная кровь.

– Из его горла.

Горло у Младшего болело, его то ли драли когтями, то ли насадили на кактус.

– Совершенно верно. Вероятно, один или несколько маленьких сосудиков лопнули под напором эмезиса.

– Эмезиса?

– Рвоты. Мне сказали, что рвота была невероятно сильной.

– Блевотина перла из него, как вода – из пожарного гидранта, – подтвердил Ванадий.

– Какое образное сравнение.

– Наверное, я – единственный, которому не придется оплачивать счет химчистки, – добавил детектив.

Они по-прежнему говорили тихо, ни один не приближался к кровати.

Младшего радовала представившаяся возможность подслушать разговор. И не только потому, что он надеялся узнать, каковы и на чем основываются подозрения Ванадия. Его также разбирало любопытство… и тревога: что все-таки стало причиной происшествия, приведшего его на больничную койку?

– Кровотечение серьезное? – осведомился Ванадий.

– Нет. Оно прекратилось. Главное для нас – предотвратить новые приступы эмезиса, которые могут спровоцировать новое кровотечение. Он получает противорвотные препараты и физиологический раствор, компенсирующий обезвоживание организма, они вводятся внутривенно, и мы положили мешки со льдом ему на живот, чтобы исключить судороги мышц нижней части живота и уменьшить воспаление.

«Мешки со льдом. Не труп Наоми. Всего лишь лед».

Младший чуть не рассмеялся. Ох уж эта его страсть все усложнять и драматизировать. Оживший мертвяк не пришел, чтобы разобраться с ним: на его животе лежали всего лишь резиновые мешки со льдом.

– Итак, рвота вызвала кровотечение, – кивнул Ванадий. – Но что вызвало рвоту?

– Мы, разумеется, проведем необходимые исследования, но лишь после того, как его состояние будет оставаться стабильным в течение хотя бы двенадцати часов. Лично я не думаю, что мы найдем физическую причину. Скорее всего, ответ надо искать в области психологии: острый нервный эмезис, вызванный сильной тревогой, потрясением от потери жены, видом ее тела.

Абсолютно верно. Шок. Ужасная, ничем не восполнимая потеря. Младший вновь почувствовал боль утраты и даже испугался, что выдаст себя покатившимися из глаз слезами, хотя позывов на рвоту больше не было.

Он многое узнал о себе в этот знаменательный день… и то, что он невероятно импульсивен, о чем он раньше не подозревал, и то, что готов пойти на болезненные краткосрочные жертвы, чтобы получить значительный выигрыш в долгосрочной перспективе, и то, что он смелый и решительный… но главный урок заключался в другом: он куда более восприимчивый к чужим страданиям, чем казалось ему самому, и вот эта восприимчивость, сама по себе замечательная черта характера, в определенных ситуациях могла доставить ему немало неприятных минут.

– По долгу службы мне приходилось видеть многих людей, которые только что потеряли своих близких, – заметил Ванадий. – Никто из них не блевал, как Везувий.