– Что еще представляла? Что ему позволила?
На миг поднимает безумно горящие глаза на мое лицо.
Жадно обводит взглядом мои губы.
Так, что они начинают гореть. И так истерзанные, с отпечатанным на них клеймом его безудержной одержимости.
Поднимает глаза. Медленно. Мучительно.
Впивается в меня насквозь своей раскаленной лавой взгляда.
Прожигает и заставляет съежиться!
Но…
– Тебя это не касается!
Выплевываю дрожью ему в лицо. Сжимаю кулаки так, что пальцы болеть начинают.
– Он мой жених! А ты здесь ни при чем!
– Саида!
Хрипло. Почти нежно. Почти забытым бархатом голоса.
Но…
Это обман. Лишь скрытая, затаенная, но угроза!
Потому что в глазах еще сильнее. Еще ярче вспыхивает пламя!
Он резко опускает голову.
Обхватывает мои руки своей, жестко фиксируя, сжимая их.
И…
Трется чуть отросшей щетиной о мою грудь. Будто иголки впиваются в нежную кожу, прокалывая ее насквозь. Разгоняя по венам какой-то дикий яд…
С силой втягивает губами мой сосок, заставляя меня вскрикнуть.
– Не сопротивляйся, – шепчет, сжимая второй рукой мое бедро.
– Ты моя. Ты сама этого хочешь! Сама жаждешь!
Пышные юбки задираются.
Его палец проводит по внутренней стороне бедра.
А губы снова втягивают сосок.
С силой. Но мучительно медленно. Тягуче. Чуть прикусывает, выбивая из меня новый вскрик. И тут же зализывает ставшую твердой, до одури твердой и чувствительной горошинку соска!
– Жаждешь. Меня. Да!
– Нет!
Выгибаюсь. Пытаюсь закрыться. Крепко сжимаю ноги.
– Тсссссссссссс….
Он отрывается. Перестает мучительно терзать мой сосок.
Смотрит на меня совсем безумным, пьяным взглядом.
Один рывок, и платье с треском рвется. Просто разлетается на два куска ткани.
Отшвыривает их в сторону.
– Нет! Пусти! Я не твоя!
Пытаюсь хоть как-то закрыться. Сжаться под его пожирающим взглядом.
Я ведь почти обнажена! Эта паутинка ничего не скрывает!
Ноздри Давида раздуваются еще сильнее. Он словно зверь, почувствовавший запах крови загнанной дичи!
Медленно, с хриплым дыханием, опускает взгляд прямо туда….
А там тоже. Паутинка. И никакой возможности закрыться! И напряженный бугорок выпирает из кружева. Пульсирует, а вокруг разливается странная, горячая влага!
– Для него?!
Рычит.
Сжимает грудь еще сильнее.
Спускается бешенным нажимом губ по шее. Вниз. По самой груди.
С рычанием впивается зубами в кружево.
Дергает, одним рывком разрывая ничего не скрывающий бюстгалтер!
- Вот так…
Накрывает горячей ладонью уже обнаженную грудь.
И снова. Нежность и бархат в его голосе.
Сводит с ума. Будоражит. Заставляет жадно дышать под его могучим телом, нависшим надо мной. Под его жадным дыханием!
– Нет!
Кричу, когда его руки скользят ниже. Касаются наглыми пальцами самого сокровенного. Прижимает бешено забившийся в пульсации клитор. Поглаживает, высекая из меня самые настоящие искры! Лишая воли! И почти сознания!
– Да… Ты моя, Саида… Смотри. Как ты отзываешься… Какая ты влажная… Для меня… Ты хочешь этого не меньше, чем я…
– Это насилие! Ты меня принуждаешь! Ты! Меня! Похитил!
Задыхаюсь на каждой букве!
Потому что отстраниться не выходит!
Я просто распята под ним! Его огромными руками!
– Ты любишь меня, Саида. Признай это! И хочешь! И. Ты. Моя жена!
– Нет!
Бьюсь, как рыба, выброшенная на берег. Когда ткань трусиков так же резко разрывается под его пальцами.
Давид вклинивается между моих бедер своими.
Добирается до совсем влажных складочек. Властно раздвигает их, проникая пальцем прямо внутрь….
– Да!
– Ненавижу!
Хриплю, и закусываю губы до крови.
А его палец скользит. Вбивается внутрь и выходит на бешенной скорости. С влажными звуками, которые для меня громче раскатов грома!