Продавщица, крупная белокурая карелка, не повела бровью.

– Пшеница у нас не растет, – сказала она, – ей тут не климат, да и почва каменистая. Рожь более неприхотливая, вот мы и сажаем ее.

Купив наконец-то по бутылочке "Активии" и по литровой бутылке "Сила воды", дамы удалились.

Покупая на ужин пару калиток с картофелем и брусникой и пакетик копченых колбасок, Ника улыбнулась продавщице, указав взглядом вслед соседкам. Девушка с ответной улыбкой сказала:

– В сезон много таких. День за прилавком постоишь, про все их дела узнаешь.

Тренькнул дверной колокольчик, и в магазин вошли Мияко и Вейдер. Девушка тут же устремилась к витрине с рыбой, а Вейдер с интересом изучал выпечку.

– Раз мы сюда приехали, – сказал он девушке, – то надо отведать настоящих карельских калиток… Ого, смотри, Мия, впервые вижу чебуреки с картофелем!

– Каритки? – смешливо блеснули глаза Мияко. – Это зе дувери в заборе мураноие… деревенского дома! Ты хотесь есть деревянные дувери?

– А здесь это ржаные пирожки, очень, кстати, вкусные, – Женя указал спутнице на ровные ряды румяных калиток.

"Это не они разговаривали в недострое, – подумала Ника, – да и какой смысл им шифроваться?"

Если судить на первый взгляд, то блогеру и владелице "Карюкай" нужно соблюдать осторожность и не "светиться" вдвоем. Особенно – если кто-то знает, что Мацуо – еще и синоби. Но сейчас они мирно вошли в магазин, выбирают рыбу и выпечку, болтают и смеются. Да и о существовании ниндзя, продолжающих жить по древним традициям и заниматься своим ремеслом знает ОЧЕНЬ ограниченный круг людей, не склонных к говорливости. Скрываться от дзенина бесполезно, и Мияко это знает – Ника была наслышана о главе клана "Миеннай Иназуми", Акайо Ямаути хорошо умел держать руку на пульсе, и что-либо скрыть от него невозможно. И если он не воспрепятствовал общению Мияко с петербургским блогером, значит, не видел в них ничего запретного. А больше молодым людям не от кого прятаться. Малышев холост. Мияко не замужем. Да и, насколько знала Ника, у итиноку, женщин-синоби, другие взгляды на отношения с мужчинами, иной менталитет. Значит, в "недострое" разговаривали не они.

При выходе из магазина Ника едва не была сбита с ног толпой туристов, бодро несущихся к тропе от парковки, на которой появился огромный белоснежный автобус "Первые линии". Это была группа, завершающая экскурсию "Места силы Карелии". Бодро тараторил в микрофон экскурсовод, галдели экскурсанты. Группа разделилась – одна направилась на пляж, другая во главе с гидом атаковала скалы. "Не разбредайтесь, не теряйте друг друга из вида, – надрывался экскурсовод, – если потеряетесь, постарайтесь выйти к парковке и ждите там! На острове не везде есть сигнал, случись что, и позвонить не сможете! Не задерживайтесь, сувениры купим на обратном пути, и в кафе зайдем!"

"Ага, значит, с 15 до 18 часов тут шумно, – резюмировала Ника. – Надеюсь, никто из группы не отобьется от своих!"

*

Идти на скалы, когда там карабкается, гомонит и щелкает объективами группа туристов, смысла не было. Возвращаться на пляж, занятый второй частью тургруппы, тоже не хотелось. Ника пошла прогуляться по острову в поисках тихого местечка подальше от шума и суеты.

Довольно быстро она отыскала укромный уголок берега, оставив позади палаточный лагерь, пляж и скальные тропы. В блаженной тишине Вероника скинула босоножки, села на валун и опустила ноги в воду. Красота-а-а-а… А как тихо, словно она одна на острове!

– Але-ле, братан! Фу, – ругательство, – еле нашел место, где сигнал ловит и нет этого, – снова ругательство, – стада баранов! Со связью тут реально, – снова выругавшись, толстяк с шумным пыхтением вывалился на берег.